Василий Немирович-Данченко - Скобелев

Суматоха на минуту - проснувшиеся солдаты стали на банкет и взялись за ружья. Головы их над гребнем бруствера. Точно в заколдованном царстве, все проснулось в одну минуту.

XVIII

Я знал, что сегодня будет атака, - шепчет Скобелев. - Смотрите же, братцы, молодцами стоять! Выдерживай его на близком расстоянии, стреляй по команде. Господа офицеры - к своим частям...

- ...Сунется враг на бруствер, в штыки принимай! Ну, как ты его встретишь? - обращается генерал к новичку.

- А вот! - и тот показал снизу вверх штыком.

- Молодец... Однако я боюсь, что турки могут прорваться где-нибудь, говорит генерал Куропаткину. - Мы их, разумеется, выгоним, но на полчаса они наделают суматоху. Приблизить резервы...

Несколько минут еще - и точно ожили дали... Все, что впереди было погружено в мертвое молчание, загремело выстрелами. Турки обнаружили себя. По свойственной им манере, они и теперь .подходят - стреляя.

- Сколько их?..

- По линии огня нужно определить, - и Скобелев высматривает таборы, стоя на бруствере.

Впереди во тьме дымится линия зловещих ружейных огней. На версту по крайней мере они растянуты... По густоте огня видно, что и в глубину наступающие части значительны, что это не развернутый строй, а сомкнутые массы подходят. Огни все ближе и ближе. Над головами у нас свистят, жужжат и стонут тысячи пуль.

Пули ударяются в валы и с шипеньем уходят в них, другие о деревья бьются... Будто кто-нибудь расплавленный свинец в воду льет, - точно такой же звук...

Чем тише наша траншея, тем неистовее трескотня у турок, Мы молчим и выдерживаем их ближе ...

Турки уже видны близко. Линии их -шагах в семидесяти.. При красном блеске выстрелов видны дула ружей и какие-то массы позади. С треском ружейного огня сливаются ожесточенные крики "алла!"... Где-то на правом фланге у турок даже "ура" наше гремит ...

- Батальон - пли!

Момент оглушительного залпа. Черный гребень траншеи на мгновение весь одевается в золотую кайму...

Залпы также слышаться и направо и налево...

- Не давайте им успокаиваться. Пальба рядами! -командует Скобелев.

Вот заговорили картечницы... Вот грянули наши брестовские батареи... Турки из Кришина тоже отвечать стали... Несколько шрапнелей разорвало далеко впереди. Одна турецкая граната прямо в массы попала.

- Еще залп!

Опять треск, точно земля рушиться под вами. Но сегодня турки удивительно настойчивы. Они уже в сорока шагах. В рядах их смерть, а они все идут вперед... Положение становиться серьезным. Скобелев вскакивает уже на бруствер и командует обороной траншеи. Точно ореол для него - эти огни залпов и их отсветы, защитники траншеи в дыму, озаренные красным блеском огня. Мимо них несутся тысячи пуль, некоторые у самой головы впиваются в бруствер, извлекая искры из его землистой массы... Голос Скобелева не смолкает ни на одну минуту. Он слышен и на правом, и на левом фланге траншеи. Он прямо в лицо врага кидает свои бешенные звуки. Залпы становятся чаще. Какой-то хаос царит кругом, теряешь голову - и сознание отказывается служить тебе.

- Слава Богу! Отбили ... - слышиться около...

Всю ночь за бруствером по пространству, где шла атака турок, двигаются огоньки. Сначала было наши часовые встревожились и раздалось несколько выстрелов.

- Не сметь стрелять, разве вы турки! Они своих убитых и раненых убирают ...

В семь часов в траншеи, после утомительной ночи, солдаты приуныли. Во всем усталь и утомление ... Сыро, холодно. Пахнет кровью...

-Вот я их подбодрю! - говорит Скобелев.

И через час является оркестр Владимирского пехотного полка. Музыка в окопах, в ста шагах от неприятеля! Но если бы вы видели, как ободряюще подействовало это на утомленных солдат. Народный гимн аккомпанировался залпами наших батарей, перестрелкой часовых и громкими аплодисментами картечниц +2. Только что он кончился, с конца в конец грянуло оглушительное "ура", в котором точно в море, утонули и выстрелы ружей, и рев наших орудий... Потом - знакомые уже этому отряду звуки плевненского марша. Музыка сегодня играла до вечера, и с тех пор каждый полк является в траншею со своим оркестром. Сами солдаты стали просить музыки.

- Мы забыли войну, - говорит Скобелев. - Наши отцы были лучшими боевыми психологами и понимали влияние музыки на солдата. Она поднимает дух войск. Наполеон - бог войны - хорошо сознавал это и водил атаки под громкие звуки марша...

Немного спустя Скобелев отправился на другие позиции. Как только он показался у ложементов - турки сейчас же по Ак-паше открыли трескотню беспорядочных выстрелов. Генерал поблагодарил солдат за отбитые ими атаки, построил их и приказал выбрать двух наиболее выдающихся молодцов в георгиевские кавалеры. Когда в ложементе солдаты построились и указанные ими двое кавалеров вышли вперед, скомандовали "на-краул" и приказали горнистам играть "честь". Под аккомпанемент турецких выстрелов на солдат были навешены кресты, причем генерал заявил, что он начал с этого полка именно потому, что он не принадлежит к его дивизии. "Своим он раздаст потом". Назад в траншею Зеленой горы было два пути: сравнительно безопасный, через Брестовец, мимо правофланговой батареи, и очень опасный, напрямик, как раз посредине между нашими и турецкими траншеями. Нечего было и сомневаться в том, что Скобелев выберет второй путь, воспользовавшись случаем осмотреть: не изменили ли и турки свои позиций. Когда мы вернулись в траншею, батарея была уже почти готова. "Сегодня ночью мы им покажем свои пушки", - радовался Скобелев.