Мухаммед ал-Карахи - Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахи о дагестанских войнах в период Шамиля

И вот в то время, когда Шамиль шел с ансальцами, пришел посланец с просьбой о помощи, сообщивший о том, что русские уже вошли в Гимры. Шамиль вернулся обратно. Мост вдруг оказался разрушенным. Шамиль примерно с 15 товарищами перешел вброд Большую реку и вышел на гимринскую сторону. Шамиль с 7 товарищами напал на русские войска с одной стороны, а Раджабиль Мухаммед ал-Чиркави и Хусейн, сын Ибрахима ал-Гимри, с 7 человеками напали с другой. Они били сильным боем и косили. Они убили большого начальника русских. Русские обратились в бегство. Пал смертью праведников один человек из Ашильты. Русские до этого уже вырубили виноградники и деревья вокруг селения.

И вот, когда семьи гимринцев, рассеявшись по полям, скрывались от русских, вдруг те, кто находились в селении, увидели каких-то людей, приближающихся к этим скрывающимся. Они внимательно присмотрелись — это были ансальцы, которые перемешались с этими семьями гимринцев. Находившиеся в селении напали на этих людей. Затем и большинство гимринцев склонилось к ансальцам. С Шамилем осталось только незначительное число людей. Ансальцы [70]вырубили с этой стороны виноградники и деревья гимринцев. Кроме того, они выделили искусных стрелков для убийства Шамиля, но Аллах всевышний не предопределил им сделать это. Шамиль примерно с 13 товарищами укрепился за стеною моста, понося ансальцев и угрожая им. Они грубо кричали им слова, вроде: «Делайте то, что вы можете и не оставляйте что-либо ушедшим из ваших рук».

Однако ансальцы не причинили вреда семьям, хотя и перемешались с ними, так как место их нахождения не давало им возможности убежать, минуя лагерь и место стоянки Шамиля. Затем ночью к Шамилю пришли из среды ансальцев брат хаджи Кибида ал-Унцукулуви и Тахир ал-Унцукулуви. Они заявили, что весь народ склонился против них [56] В рукописи А глосса: «т. е. против Шамиля и его последователей. От сына автора». и что идут люди Ругжа и возвращаются русские и Уллубий против них. Далее они сказали: «Мы советуем вам переселиться отсюда в какое-либо укрепленное место до тех пор, пока не вернется народ в свои родные селения». Они устрашали и грозили. [57] В рукописи А вставка между строк: «и ушли от него».

Шамиль начал совещаться с товарищами. Он им сказал: «Мы укрепимся и останемся в каком-нибудь доме в селении Гимры и будем с ними сражаться». Но его товарищи не одобрили этого. Тогда он предложил: «Мы их встретим и будем сражаться с ними в каком-либо укрепленном месте наших лесов». Они также не согласились. В конце концов их дело пришло к тому, чтобы переселиться в Ригиль-нуху, где они и находились около двух или трех дней, а затем вернулись в селение. И хвала Аллаху, владыке миров.

Затем дело гимринцев пришло к перемирию и установлению шариата в их селении. Большая часть имущества гимринцев, съестные припасы и прочее были раньше еще увезены в Ансаль. Ансальцы [71]присвоили себе это имущество, говоря, что «тот залог, который взял Хамзат, поистине мы дали его только из-за того, что Шамиль ослабил нас тогда. Заплатите нам за него пеню».

Из-за этого в Гимрах наступила бедность. Клюки-фон-Клюгенау, генерал, живущий в крепости Темир-хан-шура, посылал гимринцам три раза по 60 ослов с мукой. Слава Аллаху, вращателю сердец и устроителю дел.

Затем жители Гимр, самые лучшие из них и самые худшие, намеревались уплатить эту пеню ансальцам, утверждая, что присвоенное ими гораздо больше того, что они требуют. Но Шамиль на одном из сходов увещевал и уговаривал их. Он им сказал: «Пени — это позор в религии и земном мире, и он не покинет вас никогда». И он поклялся в том, что не даст для уплаты пени ничего. Затем и они, один за другим, начали клясться в этом же. Так поклялись они все. Когда же ансальцы узнали о единстве мнения гимринцев в отношении неуплаты пени, то возвратили гимринцам обратно их имущество.

Затем Клюки-фон-Клюгенау позвал к себе гимринского кадия Хасал ал-Мухаммеда ал Харикули вместе с некоторыми мужчинами. Кадий отправился, а с ним — непокорные и повинующиеся [мюриды] и Барти-хан, дядя Шамиля по отцу. Они пришли повинующимися Клюки-фон-Клюгенау, одобряющими его дело и принимающими его подачки, говоря: «У него нет никакого недостатка, кроме непризнания двух свидетельствований [шахадатов]». Они даже говорили, что в его доме — поток благоухания. А Барти-хан сказал: «А за нашими кладбищами к нам пришли кизлярцы, у которых была [организована] поездка в Темир-хан-шуру для продажи винограда», и в его речи было хвастовство этим.