А Немировский - Откуда пошел, как был организован и защищен мир

- Взгляни, лотосоокий, на дело своих рук, - проговорила она, - на моих снох, носящихся по полю с распущенными волосами и кричащих, как чайки на взморье. Видишь, как, найдя головы, они пытаются соединить их с телами? Видишь, как они царапают ногтями щеки, как бьют себя в грудь, как тащат тела своих любимых к кострам, чтобы сгореть вместе с ними?

Повернув лицо к Арджуне, Гандхари добавила:

- Взгляни, милый племянник, там Уттара, твоя сноха, обнимает тело твоего сына и разговаривает с ним, как с живым. Почему же ты не удержал свой меч, начиная битву? Ведь этот меч отнял и у тебя самое дорогое.

Арджуна бросился к царю и царице и крепко сжал их в своих объятиях. Что он мог им сказать в эти мгновения? Вспомнить, что перед тем, как поднять меч на братьев, он колебался до тех пор, пока Кришна не убедил его, что нет иного выхода, кроме как безумно сражаться и убивать? И был ли у него иной выход?

Вскоре братья вступили в опустевший дворец, где прошли их детство и юность, где все напоминало о детстве. От ноги что-то отскочило. Поняв, что это деревянный мяч, Арджуна поднял его и прижал к сердцу. В пустом зале высился трон слепого царя и на нем что-то блестело. Подойдя ближе, Юдхиштхира увидел, что это корона. Он взял её в руки и ощутил необыкновенную тяжесть, словно была она не из золота, а из свинца.

Последнее странствие

Через некоторое время Кунти объявила сыновьям, что уходит, по обычаю предков, в ле И напрасно они уговаривали её остаться. Вместе с нею удалились в лес слепой Дхритараштра вместе с Гандхари, решившие провести конец жизни в молитвах.

Прошло ещё несколько лет, и однажды Юдхиштхира объявил братьям, что решил оставить царство и уйти в Хималаи.

- Разреши мне пойти с тобой, - первым сказал Бхима.

- И мне тоже!

- И мне! И мне! - послышались голоса.

- Но не можем же мы уйти все! - воскликнул Юдхиштхира. - На кого мы оставим царство?

- На нашего внука Парикшита, - сказал Арджуна.

Юдхиштхира едва удержался от смеха:

- Но ведь он ещё ребенок!

- И поэтому не потерял интереса к жизни, - возразил Арджуна.

- И у него нет врагов и соперников, - добавил Бхима.

И вот настал день прощания с этим миром. Юдхиштхира первым подошел к Драупади, чтобы обнять её, но она отстранилась.

- Я иду с вами, - проговорила она твердо.

- Это невозможно! - воскликнул старший из Пандавов. - Путь долог и полон опасностей. Тебе его не вынести.

- Но если годится вам, почему не мне?

Окружили братья супругу, и каждый, ласково обращаясь к ней, находил доводы, чтобы убедить её остаться. Но она и слышать не хотела о разлуке. Пандавам пришлось уступить.

На заре, когда столица и дворец были ещё погружены в сон, путники накинули на плечи шерстяные плащи, одели заплечные мешки с провизией на дорогу и, покинув дворец, двинулись улицей, ведущей к Северным воротам.

Последний раз стучали их подошвы по священным камням Хастинапуры. Их взорам предстали места, дорогие им с детства. За воротами, проходя мимо колодца, в который когда-то упал мяч, они остановились и заглянули в него. На воде дрожали отображения их бородатых лиц и лица Драупади.

Едва они отошли от колодца, к ним пристала невесть откуда взявшаяся собака со впавшими ребрами и облезшей шерстью.

- Это ваша собака? - спросил Юдхиштхира близнецов, зная, что с малых лет они любили возиться с четвероногими и птицами.

- Нет! - ответили Сахадева и Накула в один голо - Мы видим её впервые.

- Прогоним ее! - предложил Бхима. - Она будет лаять на животных и на ракшасов, не даст нам покоя.

- Пусть идет! - проговорил Юдхиштхира. - Животное тоже выбирает свой путь.

И так они шли гуськом. Впереди Юдхиштхира, за ним - остальные братья, потом Драупади, последней же, виляя хвостом, собака. Это было удивительное животное. Вопреки опасениям Бхимы, собака никого не беспокоила. Кажется, она была вообще лишена голоса. И никто не видел, чем это животное питается.

Месяца два дорога шла полями и лесами. Потом начался подъем. Тропинка сменилась осыпью камней. Ледяной ветер подул в лицо. Покрытые снегом вершины слепили глаза.

В один из дней собака впервые подала голо Нет, она не лаяла, а выла, да так, что мороз продирал по коже.

- Что ей надо? - проворчал Бхима. - Если ей трудно идти, пусть возвращается, мы её не держим.

Собака немедленно умолкла, словно бы из страха, что её прогонят и она останется одна в Хималаях. Юдхиштхира же сказал:

- Пусть остается.

Спустя несколько дней собака залаяла, да так сильно, что братья невольно оглянулись. Они увидели Драупади, лежащую на камнях, и окружили ту, которая была им женою и другом. Они стояли долго, не двигаясь, словно окаменев, и наконец, прикрыв тело любимой камнями, снова двинулись в путь.