Николас Хеншелл - Миф абсолютизма. Перемены и преемственность в развитии западноевропейской монархии раннего Нового времени

В этом смысле монархи Ганноверской династии обладали властью столь же абсолютной, что и Бурбоны и Габсбурги. Английская монархия долгое время была сильнейшей в Европе. В то время как она становилась все более абсолютной, на континенте монархии постепенно начали имитировать английскую модель. Концепция «абсолютизма», согласно которой королевская власть распространяется на законодательство и налогообложение, исключает из круга нашего рассмотрения Англию. Но тогда из нее следует исключить все остальные государства раннего Нового времени, ни в одном из которых, за исключением России, люди не могли бы подчиниться столь

деспотическим порядкам. По–иному можно рассматривать и революционные конституции, принятые в 1788 году в Америке ив 1791 году во Франции. Их оригинальность заключалась не в признании прав представительных органов вотировать налоги: абсолютные монархи свободно допускали это на протяжении столетий, хотя права представительств были в этих документах расширены. Прежде всего их новизна заключалась в наступлении на королевскую прерогативу. В статьях, касавшихся исполнительной власти, открыто отрицался абсолютный контроль одного человека над внешней политикой: право американского президента объявлять войну было подчинено решениям Конгресса, а право французского короля — Национальному собранию. Подобные антимонархические ограничения создавались не только в ходе революций. Некоторые государи были способны на самопожертвование. Не вступившая в действие конституция, написанная в 1782 году Леопольдом Тосканским, разделяла бывшие королевские прерогативы заключения договоров, объявления войны и сбора армии с выборной ассамблеей. Примечательно, что перед этим он изучал принадлежавший ему экземпляр конституции штата Пенсильвания. 1

Предписанные конституциями меры не были беспрецедентными, однако никогда ранее они не фиксировались в писаных документах такого рода и не предлагались в качестве образца для человечества. Они завершили эпоху, когда абсолютная власть была повсеместной формой правления — хотя и не в таком виде, в каком ее обычно представляют. Именно потому, что ничто больше так не поражало воображение англичан, они сохранили суровую власть королевской прерогативы даже после ее перехода в руки министров, возглавляющих партию большинства в палате общин. Пока Рузвельт, чтобы объявить войну Японии после Перл–Харбора, дожидался заседания Конгресса, Черчилль шел кратчайшим путем. Он вместе с Георгом VI объявил войну и поставил парламент перед свершившимся фактом.

Становится более ясным и вопрос об отношениях между абсолютными монархами и знатью. В утверждении, что действия короля носили антиаристократическую направленность, есть доля истины, но опять же не в привычном для нас значении. Государи не могли справиться с влиянием земельной знати на местах и потому стремились к сотрудничеству с ней. Хотя среди дворян могли оказаться будущие клиенты короля, способные предотвратить опасность, заключенную в том, что центр был вынужден полагаться только на одного местного владетеля, не существовало бюрократии, независимой от местных структур власти. Представители знати контролировали местное управление двумя способами: они назначали себя на офи-

1 Anderson M. S. 1990. The Italian Reformers// Scott H. M. (ed.) Enlightened Absolutism. Macmillan. P. 67-68.

циальные или полуофициальные должности и исполняли судебные и фискальные обязанности феодальных сеньоров. Людовика XIV, лично производившего назначения на посты в центральном правительстве, можно назвать противником знати, только если мы отождествляем дворянство с небольшой группой грандов. Государственные секретари, министры, советники и администраторы набирались из знати рангом ниже, большинство из них изначально не было ни богатыми, ни влиятельными и, следовательно, именно они наиболее ревностно защищали интересы короля. Дадли и Сесил, лос Кобос и Кампоманес, Ришелье и Фелипо начинали свой путь скромно, а завершали его в одеяниях высшей знати. Королевские чиновники, первоначально принадлежавшие к буржуазии, быстро порывали со своим сословием, поскольку королевская служба всегда была главным способом аноб–лироваться. Французские Бурбоны в XVII и испанские Бурбоны в XVIII столетии опирались на низшее дворянство, чтобы подорвать позиции грандов в центральных советах. Но даже высшим дворянством короли не пренебрегали окончательно. Все монархи одаряли грандов должностями, на которых могли находиться только люди, стоящие на высших ступенях социальной иерархии: это были посты при дворе и в армии, должности вице–королей, правителей провинций и посланников. Абсолютный монарх был противником знати только в одном отношении. Он отказывался опускаться до роли председателя в самопровозглашенном аристократическом совете. Знать могла советовать и управлять, но в свой совет их назначал король, и его решение было окончательным. Все остальные формы правления не являлись настоящей монархией.