Георгий Михайлов - Нравственный образ истории

Скопин-Шуйский тем временем вступил в непокорившуюся ляхам Свято-Троицкую Лавру, а его воеводы продолжали рвать «воровскую петлю» в других местах. С частью шведов и русских дружин князь Куракин от Троицкой обители по снегу на лыжах дошёл до Дмитрова, где разбил Сапегу. Боярин Валуев разбил Рожинского под Волоколамском. Филарет Никитич Романов получил свободу. Сам Рожинский в том бою упал на собственную незажившую рану и от этого умер. Из тушинцев только Лисовский держался ещё в Суздале, да и тот весной бежал к Пскову вместе с атаманом Просовецким.

«Таким образом, - заключает Нечволодов, - к весне 1610 года трудами князя М.В.Скопина Москва была освобождена от польско-воровских отрядов, её окружавших».

Двенадцатого марта Царь Василий Иванович и вся столица вышли навстречу победителю. Народ падал на колени перед князем Михаилом. Имя Скопина-Шуйского было у всех на устах. Герой, избавитель, кто кроме него одолеет смуту? И уже находились гадалки, прорицавшие скорое воцарение Михаила.

Василию Шуйскому это всё не нравилось. Но особенно не мог сносить похвал племяннику царский брат, Дмитрий Иванович. От брака Царя Василия с Буйносовой родились две дочери, но они скоро умерли. Так что по кончине пожилого бездетного Государя Дмитрий Шуйский мог смело рассчитывать на престолонаследие. А тут явился любимец народа Михаил. Теперь, случись что с Василием, в выборе Земского Собора можно было не сомневаться. Князь Дмитрий со своею женой Катериной ненавидели племянника. Во время въезда Михаила в Москву Дмитрий не выдержал и заскрипел зубами: «Вот идёт мой соперник!», а 23 апреля, после застолья на крестинах у князя И.М.Воротынского, Скопин-Шуйский внезапно занемог и через две недели скончался (так же, как честный Германик во времена кесаря Тиберия). «Мнози же на Москве говоряху то, - сообщает летописец, - что испортила его тетка, княгиня Катерина, князь Дмитреева Шуйскова».

Сбылось предостережение Делагарди, который видел, что затевается. Он уговаривал Михаила Васильевича покинуть Москву как можно быстрее и вести полки на Смоленск. Тогда бы Сигизмунд, возможно, и без боя снял осаду и бежал бы в Польшу от победоносного Скопина. Но видимо, тогда ещё «чашу смуты» Русь до конца не испила.

Для Царя Василия кончина племянника-героя оказалась роковой. «Его смертью, - пишет С.М.Соловьёв, - порвана была связь Русских людей с Шуйским». Недавно перешедший из воровского лагеря покаявшийся Прокопий Ляпунов первым поднял голос за свержение «боярского царя», а брат его Захар организовал дворянский заговор. Князья В.В.Галицын, Ф.И.Мстиславский и И.С.Куракин, возглавлявшие боярский круг, также решили, что лучше удалить Шуйского, а на место его призвать польского королевича Владислава. И при таких, зловещих для себя обстоятельствах, Царь Василий направил к Смоленску армию под началом своего бездарного брата Дмитрия. Ратники ненавидели этого горе-воеводу, а Сигизмунд выслал ему навстречу опытного в военном деле гетмана Жолкевского.

Старый гетман умел не только полки водить, но и владел искусством тонкой дипломатии. Он имел дар, что называется, «уживаться с людьми», и таким способом «ладил» с соперниками, чтобы потом наносить им коварные удары. Против Жолкевского Дмитрий Шуйский вёл 40000 московского войска и 8000 шведов. Под Клушино (недалеко от Гжатска) 24 июля 1610 года противники встретились. Ловким манёвром Жолкевский отсёк от растянувшихся русских колонн отряд шведских наёмников и прямо в ходе битвы вступил с ними в переговоры. Он склонил шведов к сдаче и одновременно к переходу на его сторону; после чего рассёк полки неспособного командовать князя Дмитрия, и те рассыпались на мелкие части. Войско Шуйского разбежалось по разным городам, а сам воевода-неудачник вернулся в Москву без армии, без коня и даже без сапог. Он потерял из в болотной трясине, когда убегал с поля боя. Летописец сказал о нём: «Изыде со множество воин, но со срамом возвратися».

После разгрома под Клушино рязанское ополчение вновь отошло от Царя и стало на сторону Самозванца. Вор почувствовал силу и двинулся на Москву через Медынь, Боровск и Серпухов. Недобитый Скопиным Ян Сапега тоже присоединился к царику. Коломна сдалась. Отряд, оборонявший Боровский монастырь, - тоже. Не отступил лишь воевода князь Михаил Волконский. Увидев, как воры вряваются в обитель Св. Пафнутия Боровского, князь заслонил собою двери храма и воскликнул: «Умру у гроба Пафнутия чудотворца!» И бился с врагами до тех пор, пока не пал сражённым.