Валерий Шамбаров - Агенты Берии в руководстве гестапо

То есть объяснять особенности «странной войны» чистым «пацифизмом», как это делают западные авторы, вряд ли объективно. Если Чемберлену и Даладье после мюнхенского надувательства даже из соображений политического престижа просто нельзя было идти на соглашение с Гитлером, многие влиятельные деятели и военачальники западных держав (во Франции — большинство) были вовсе не против того, чтобы замириться. При условии, если Германия вновь станет «предсказуемой» и (как ей и предназначалось), обратится против СССР. С той же целью президент США направил к Гитлеру в марте 1940 г. своего личного представителя Уэллеса.

Но фюрер, даже если бы и захотел, не мог в это время повернуть против русских. По той же самой причине, по которой кайзер Вильгельм II не мог в 1914 г. вести войну на один фронт. Наступать на Россию, втянуться в ее огромные пространства, оставив в тылу 110 французских дивизий, было слишком рискованно. Если и не нанесут удар в спину, то могут в подходящий момент вмешаться и под угрозой удара продиктовать условия мира, сведя на нет все усилия и плоды побед. Словом, как уже говорилось, оптимальными представлялось последовательное сокрушение западных и восточных соседей, соответствующее старому плану Шлиффена.

И в чисто оперативном отношении за основу брался все тот же план Шлиффена. Директива № 6 от 9 октября предписывала: «На северном фланге Западного фронта подготовить наступательные операции через люксембургско-бельгийско-голландскую территорию. Это наступление должно быть проведено как можно более крупными силами…» То есть так же, как у Шлиффена, предусматривалось обойти французские пограничные укрепления путем нарушения нейтралитета стран Бенилюкса, прорвавшись через их границы. И германские генералы добросовестно отработали именно такую операцию, повторившую план 1914 г. — сосредоточение главных сил на северном фланге и прорыв, после чего англо-французские армии окружаются, прижимаются к границам Германии и Швейцарии и уничтожаются.

А удара со стороны России Гитлеру бояться не приходилось. Хотя Советский Союз не объявлял войну Англии и Франции (впрочем, и Гитлер сперва не хотел настораживать их, даже запретил своим подводным лодкам топить британские корабли, чтобы не нарушить выгодное ему состояние «странной войны»), фактически Сталин стал союзником фюрера. 31 октября 1939 г. на сессии Верховного Совета СССР Молотов обосновывал новую идеологическую линию: «За последние несколько месяцев такие понятия как «агрессор», «агрессия» получили новое конкретное содержание… Германия находится в положении государства, стремящегося к скорейшему окончанию войны и миру, а Англия и Франция, вчера еще ратовавшие против агрессии, стоят за продолжение войны и против заключения мира. Роли, как видите, меняются… Идеологию гитлеризма, как и всякую другую идеологическую систему, можно признавать или отрицать, это — дело политических взглядов. Но любой человек поймет, что идеологию нельзя уничтожить силой. Поэтому не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за «уничтожение гитлеризма», прикрываемая фальшивым флагом «борьбы за демократию»… Мы всегда были того мнения, что сильная Германия является условием прочного мира в Европе».

Коминтерн предписал коммунистам всех стран «начать широковещательную кампанию против войны и разоблачать происки Англии». И глава этой организации, прежний обличитель нацизма Димитров, теперь провозглашал: «Легенда о якобы справедливом характере антифашистской войны должна быть разрушена». На полную катушку заработал в данном направлении советский пропагандистский аппарат. Очень важным фактором стало и экономическое сотрудничество. В Германию начались поставки продовольствия, горючего, стратегического сырья. В 1939 г. немцам предоставили товарный кредит на 180 млн. марок, потом еще на 500 млн. Только за 12 месяцев, с февраля 1940 по январь 1941 г., СССР поставил Гитлеру 1 млн. тонн кормовых злаков, 900 тыс. тонн нефтепродуктов, 100 тыс. тонн хлопка, 500 тыс. тонн фосфатов, 100 тыс. тонн хромовой руды, 300 тыс. тонн железа и чугуна, 2400 кг платины, марганцевую руду, металлы, лес. Немцам разрешили пользование Северным морским путем, дозаправку и ремонт судов, в том числе военных, в советских портах.

Конечно, столь масштабная помощь осуществлялась не бескорыстно. Германия поставляла в ответ новейшие образцы самолетов, станки, морские орудия и другую технику. И подыгрывала планам Сталина по присоединению к СССР бывших национальных окраин Российской империи: республик Прибалтики (письма протестов, с которыми прибалтийские послы в Берлине попытались обратиться к германскому правительству, были им возвращены по указанию Риббентропа), потом Бессарабии — ее вместе с Буковиной румыны отдали России под давлением Берлина.