Валерий Шамбаров: Агенты Берии в руководстве гестапо

Только в 18 часов Геббельс и Борман выслали парламентера, официально отклонив требование Жукова. И советское командование дало приказ на штурм… Хромому Геббельсу, отягощенному семьей, пробиваться было не под силу. И лишь теперь он принял решение о самоубийстве. По его приказу доктор Штумпфеггер сделал смертельные инъекции шестерым детям, а Геббельс с женой в 20.30 поднялись в сад и велели дежурному эсэсовцу прикончить их выстрелами в затылок. Тела на скорую руку полили бензином и подпалили. Как следует сжечь их не успели, поскольку уцелевшие спешили.

Все кто мог, собрались прорываться. Шеф «Гитлерюгенда» Аксман, начальник охраны Гитлера группенфюрер СС Раттенхубер, статс-секретарь Науманн, вице-адмирал Фосс, шофер фюрера Кемпка, его пилот Бауэр, адъютант Бетц, остатки охраны и «подарочного» батальона гитлерюгендовцев — всего около 500–600 человек. Выступили, когда стемнело, в 22 часа, пробираясь к месту, где еще держалась группа танков бигаденфюрера Монке. По незатопленному тоннелю метро прошли от станции Вильгельмштрассе к Фридрихштрассе. Около трех часов ночи стали продвигаться с танками. И на углу Фридрихштрассе попали под сильный огонь. Некоторые танки были подбиты, следующие за ними пешие люди рассеяны. Пытались просачиваться и пробиваться группами, другими улицами и переулками. И всюду натыкались на русских. Многие были убиты или ранены. Аксман, блуждая в развалинах под режущими воздух очередями, наткнулся на тела Бормана и Штумпфеггера под мостом, где Инвалиденштрассе пересекает железнодорожные пути. Контуженого Кемпку укрыли из жалости польские девушки. Раттенхубер, Фосс, Бауэр, Монке были выловлены и взяты в плен советскими войсками.

Гибель Бормана долгое время оспаривалась. Но в 1972 г. на том месте, которое указал Аксман, нашли два скелета. Экспертиза их сумела идентифицировать по зубным протезам, коронкам и другим признакам Это были Борман и Штумпфеггер. Между зубами Бормана обнаружили осколки стекла — поняв, что пройти не получится, он не захотел попасть в руки русских и разгрыз ампулу с ядом. А в 1998 г. была проведена генетическая экспертиза, сравнение ДНК с родственниками Бормана, подтвердившая, что это его останки.

В рейхсканцелярии после ухода на прорыв осталось всего несколько десятков человек. Одни валялись пьяные, другие, как Кребс, кончали самоубийством. А генерал Вейдлинг утром 2 мая выслал парламентеров и отдал приказ о капитуляции остатков берлинского гарнизона. Среди тех, кто оставался в рейхсканцелярии, Мюллера не было. И в попытке прорыва он тоже не участвовал. Он просто… исчез…

Ну а альпийский район Баден-Вюртемберга попал в зону оккупации французской армии Делатра де Тассиньи. То ли получив информацию, что на берегу Боденского озера укрываются неизвестные, то ли просто обследуя местность, французская военная полиция 3 мая добралась до Брегенца, и неподалеку, в горной избушке, обнаружила группу людей. К французам вышел Сукулов и объявил, что является советским разведчиком, а Паннвица и еще нескольких человек, бывших с ним, представил как участников германского движения сопротивления. В качестве доказательств он предъявил передатчик, радиограммы из Центра. Паннвиц подтвердил, что принимал участие в операции, организованной СССР — да еще и дипломатично добавил, что проводилась она «совместно с Францией». Они потребовали доставить их в Париж, а там заявили, что хотят связаться с советским посольством. Объяснили — дескать, просят «чем скорее, тем лучше» отправить их в Москву.

7 июня 1945 г. они вылетели в Россию. По свидетельству Треппера, встречавшегося с ними на Лубянке, гауптштурмфюрер Паннвиц прибыл с Сукуловым и своей секретаршей, в целости и исправности передал радиостанцию и еще 15 чемоданов ценнейших документов. В том числе полные списки гестаповской агентуры на территории СССР, дипломатические шифры других государств и даже сверхсекретный код англо-американской правительственной связи. Ясное дело, что такие материалы обычный капитан-контрразведчик, начальник зондеркоманды, ну никак не смог бы собрать самостоятельно. Они могли попасть к нему только из Берлина. Скорее всего, когда Мюллер уничтожал и эвакуировал архивы гестапо.

Когда завершается трагедия в театре, все ее участники потом выходят на авансцену, вместе и поочередно, кланяются публике, срывают аплодисменты и вызовы на «бис». Иногда, правда, их и освистывают, но это редко — в театры обычно ходят люди культурные, а уж тем более на трагедии… Что ж, хотя мы с вами отследили трагедию не театральную, а историческую, я тоже попрошу еще раз предстать перед вами тех, кто так или иначе фигурировал на страницах этой книги. Итак…