Валерий Шамбаров - Агенты Берии в руководстве гестапо

И таким образом армия набирала бы «инерцию отступления», катилась бы назад сперва «на новые рубежи», потом уже бесконтрольно, бросая танки, машины, орудия, утрачивая порядок и дисциплину — и все это в условиях суровой зимы. Германскую армию попросту ждала бы участь наполеоновской, она вполне могла погибнуть. Как оно, в общем-то, и получилось на некоторых участках. Но полной гибели центральная группировка вермахта сумела избежать.

И избежать как раз из-за того, что она цеплялась за населенные пункты, отбивалась, сдерживая русских, и в таких боях удержалась от повального отступления, неминуемо обернувшегося бы катастрофой. Как пишет У Ширер, «вероятно, лишь благодаря железной воле и решимости Гитлера и несомненной стойкости немецкого солдата армии Третьего рейха были спасены от окончательного разгрома».

Но поражение и без того было впечатляющим. Последовали «организационные выводы». Гитлер снял Браухича, Рунштедта, Бока, Гудериана, Гепнера, Клюге, Кюблера, Лееба, Рейхенау, 35 корпусных и дивизионных командиров, генерал Удет застрелился, Шпонек угодил под суд. А главнокомандующим сухопутными силами фюрер назначил себя. Что также трактуется как «роковая ошибка» — ефрейтор взялся командовать компетентными и образованными генералами! Но, по сути, ничего необычного и экстраординарного в этом нет. Должность верховного главнокомандующего на самом-то деле и не требует специального военного образования, поскольку он принимает только принципиальные решения — во многих государствах этот пост занимали и занимают монархи или президенты.

Но поскольку уж мы коснулись некоторых лишних «собак», которых нередко навешивают на Гитлера, стоит упомянуть и об обвинениях в адрес Сталина — многие из них тоже при внимательном рассмотрении трудно признать объективными. Они возникли либо на Западе в период «холодной войны», либо у нас во время хрущевской и горбачевской антисталинских «разоблачительных» кампаний. Скажем, обвинения в чрезмерной жестокости во время войны. В категорическом запрете отступать без приказа в 1941 и 1942 гг. В тех крутых мерах, вплоть до расстрелов, которыми останавливалось отступление. В том, что при объявлении в Москве осадного положения предписывался расстрел на месте паникеров, распространителей слухов, воров, мародеров, бандитов. В учреждении в 1942 г. заградотрядов. В поддержании в тылу суровой дисциплины с жестоким подавлением малейшего инакомыслия, шатости и расхлябанности. Все это принято до кучи приплюсовывать к «сталинским преступлениям»…

Что ж, не буду распространяться о «сталинских преступлениях» в целом. Это отдельная тема, и для ее рассмотрения потребовалась бы отдельная, весьма объемная и фундаментальная работа. Но с такими оценками действия Иосифа Виссарионовича в период войны трудно согласиться. Запреты отступать без приказа, в конце концов, спасли фронт — так же, как запрет Гитлера отступать под Москвой. Имеет смысл вспомнить слова Л. Н. Толстого: «Необстрелянные войска не отступают — они бегут». Что и получалось сплошь и рядом в 1941 г. А крутые меры по выправлению катастроф являются вовсе не порождением «сталинской системы». Они применялись и в самых что ни на есть демократических государствах.

Во Франции в 1914 г., когда немцы прорвали фронт и двигались на Париж, маршал Жоффр наводил порядок именно теми мерами, которые почему-то принято считать «сталинскими». На дорогах выставлялись патрули и заград-отряды, отлавливали дезертиров, мародеров и расстреливали на месте без всякого суда. По воспоминаниям современников, вдоль дорог тут и там валялись трупы солдат с запиской на груди — «предатель». Был случай, когда командир роты лично застрелил двух командиров взводов за «пораженчество». А Жоффр за «утрату боевого духа» поснимал половину генералов — 2 командующих армиями, 10 командиров корпусов, 39 командиров дивизий. В Париже было объявлено осадное положение, и полиция (тоже без суда) «чистила» город, в Венсеннском лесу были расстреляны сотни воров, бандитов, проституток.

Аналогичные меры применялись в 1917 г., когда забунтовали и забузили французские части. Военный министр Клемансо, получив для этого диктаторские полномочия, наводил порядок репрессиями и военно-полевыми судами. В том же году рухнул итальянский фронт под Капоретто.

И переброшенным на помощь британским и французским дивизиям также пришлось играть роль заградотрядов, угрозой оружия и расстрелами останавливая бегущих в панике союзников. Но ни Жоффра, ни Клемансо, ни Фоша почему-то никто к преступникам не причислял. Их действия сочли вполне оправданными. Наоборот, их объявляли спасителями отечества. Заградотряды применяли и немцы, начиная с поражения под Москвой. То есть жестокие методы в данном случае вовсе не являлись особенностью «сталинского режима». В критических ситуациях они порой оказываются суровыми, но необходимыми. Кинорежиссер Г. Чухрай, автор «Баллады о солдате», а в войну младший лейтенант, писал в своих воспоминаниях: «А заградительные отряды… Мы о них и не думали. Мы знали, что от паники наши потери были большими, чем в боях. Мы были заинтересованы в заградотрядах». Потому что фронтовикам, стойко оборонявшим позиции, надоело, когда побежал кто-то по соседству, и тоже приходится отступать.