Валерий Шамбаров - Агенты Берии в руководстве гестапо

Встала лишь проблема конкретного взаимодействия айнзатцкоманд и вермахта: кому и в каком объеме будут подчиняться карательные формирования, за чей счет обеспечиваться транспортом, горючим, продовольствием. Вот в этом плане и было поручено Мюллеру провести переговоры с генерал-квартирмейстером Вагнером и его помощником фон Альтенштедтом. И начальник гестапо в течение двух месяцев завел дело в полный тупик. Цеплялся ко всяким мелочам, вел себя грубо, относясь к армейским партнерам как к «прусским свиньям». Естественно, поссорился с ними. И кончилось тем, что Гейдрих Мюллера от переговоров отстранил и поручил их Шелленбергу. Который и смог достичь взаимоприемлемого соглашения.

Второй случай. Канарис и Риббентроп стояли за широкое использование украинских националистов, бандеровцев и мельниковцев. Противником выступил Мюллер. Указал, что украинские формирования — по сути банды, что «националистические лидеры преследуют свои собственные политические цели и, как правило, используют недопустимые методы работы», вызывая дополнительные трения с польским населением. То бишь устраивают погромы и резню поляков. И идею привлечь бандеровцев Мюллер практически похоронил. Из украинцев было сформировано всего два батальона по 350 человек, «Роланд» и «Нахтигаль», которым отводились только разведывательно-диверсионные функции.

Третий случай — «дело Зорге». Дело в том, что этот разведчик действительно был «двойником», начав работать на ДНБ — Немецкое Информационное Бюро, являвшееся одним из «филиалов» разведки СД. Кроме «журналистской» работы, Зорге вступил в «личную переписку» с главой ДНБ фон Ритгеном, причем каждое письмо по содержанию представляло собой очень толковое разведдонесение, а периодически высылались и обобщенные доклады, заслужившие у экспертов самую высокую оценку. Однако на Зорге поступали и доносы, касающиеся его прежних связей с Коминтерном. И Ритген обратился к Шелленбергу, занимавшему тогда должность начальника контрразведки гестапо, произвести проверку корреспондента.

Когда подняли досье гестапо и III управления РСХА, там нашли довольно много компромата. И Гейдрих после долгих споров и колебаний принял компромиссное решение — использовать информацию Зорге можно, но подвергать тщательной проверке и держать его под контролем. Тем временем Зорге сблизился в Токио с военным атташе (и зубром абвера) Оттом, который вскоре выдвинулся на должность посла. А для надзора и контроля за «журналистом» случай подвернулся особый. Ранее уже упоминалось про полицейского Майзингера, который по поручению Мюллера был внедрен в подпольные нацистские организации, потом стал двойником, а после победы Гитлера пытался подсидеть шефа. «Подставленный» Мюллером в деле Фрича и удаленный из центрального аппарата гестапо, штандартенфюрер Майзингер попал в Польшу. Занимался «спецакциями», организацией гетто. И при этом жутко проворовался. Нахапал конфискованных ценностей, двумя руками греб взятки, делая поблажки тем евреям, кто был способен их дать. Сигналы об этом дошли до Шелленберга, он доложил Мюллеру.

Шеф гестапо провел расследование и собранные материалы представил Гиммлеру таким образом, что тот, возмутившись, принял решение: отдать Майзингера под военнополевой суд и расстрелять. Спас его Гейдрих. Выгородил, замолвил словечко, указав, что штандартенфюрер в прошлом был специалистом по Коминтерну. И рейсфюрер смягчился. Согласился отправить его в «ссылку», полицейским атташе в Токио. Майзингер был специально ознакомлен с делом Зорге и получил задание организовать наблюдение за ним. Однако и он ничего не выявил. Мало того, «журналист» оказывал помощь и Отту, и Майзингеру, снабжая их малодоступной информацией о хитросплетениях японской политики, подсказывал точные выводы и прогнозы. В результате Отт, Майзингер и Зорге спелись душа в душу, их называли «посольской тройкой». Зорге был вхож не только в кабинеты, но и в сейфы обоих «друзей». И хотя японская контрразведка начала интересоваться им еще в 1940 г., посол и эмиссар гестапо его выгораживали, считая «своим» агентом.

Как вспоминает Шелленберг, Майзингер по телефону периодически докладывал Мюллеру, однако шеф гестапо в разговорах с ним сразу переходил на баварский диалект, малопонятный для окружающих. То есть что именно сообщал ему штандартенфюрер и какие инструкции давал Мюллер ему, осталось неизвестным. Откуда можно заподозрить, что в этих докладах содержались какие-то настораживающие факты. Но отнюдь не исключено, что шеф гестапо нарочно сгладил их — хотя бы для того, чтобы еще раз «подставить» предавшего его сотрудника. Тем более что официально дело вел не он, а Шелленберг. И если так, то «подставил» крепко. Когда в октябре 1941 г. японцы все же арестовали Зорге, Отт и Майзингер потребовали немедленного его освобождения! А после выявления фактов шпионажа разразился грандиозный скандал. Посол Отт в Японии был объявлен персоной нон грата, а в Германии разжалован и отдан под суд. А Майзингер предпочел вообще домой не возвращаться, доехал до Китая и сбежал.