Филипп Александр - Королева Виктория

А между тем стали поступать хорошие новости из Судана, где генерал Герберт Китченер пытался отомстить за смерть Гордона. В апреле в битве при Атбаре погибло три тысячи воинов-махдистов. Китченер же потерял лишь пятьсот восемьдесят три человека. С этого момента Англия, затаив дыхание, следила за продвижением своих войск вдоль Нила по направлению к Хартуму.

По случаю бриллиантового юбилея Виктории всюду славили величие империи, и восславление это достигло апогея. У всех на устах были фольклорные песенки, в которых империализм Дизраэли смешался с мистицизмом Гладстона. Считая себя посланниками самого Господа, англичане видели свою священную миссию в том, чтобы расширять границы своей империи и нести другим народам мир, Библию и не знающий себе равных британский парламентаризм.

Китченер, новый национальный герой, был ростом метр восемьдесят. На его лице грубоватой лепки особо выделялись квадратная челюсть и густые черные усы. Он родился в Ирландии в 1850 году, но один из его английских дедушек нажил себе состояние на торговле чаем. Его отец, служивший в английских войсках в Индии, воспитывал своих детей с военной строгостью. Китченер требовал, чтобы завтрак подавали ему в комнату ровно в восемь часов утра. Горничная с подносом в руках ждала под его дверью, когда начнут бить стенные часы, чтобы войти к нему с первым их ударом.

Взращенный исключительно на приключенческих и героико-исторических романах, которые привили ему уверенность в превосходстве английской расы, Герберт Китченер ненавидел французов. И будучи в высшей степени набожным, сторонился женщин. Очарованный Индией Киплинга, он через всю жизнь пронес любовь к песчаным пустыням Востока, ему нравилась суровая жизнь в колониях среди аборигенов, которым он с безжалостной жестокостью демонстрировал свой британский шовинизм. В штабе английских войск ходили легенды о его аскетизме, который некоторые считали чрезмерным.

Бережно относясь к жизни своих подчиненных, он мог по нескольку дней выжидать, не ввязываясь в бой. Главным вопросом для него было: как одолеть врага с наименьшими потерями? 3 сентября он одержал победу в битве при Омдурмане, расчистив себе путь к Хартуму. И вновь английские пушки и ружья взяли верх над копьями дервишей. Китченер потерял убитыми всего сорок три человека и ранеными четыреста тридцать. Потери противника не шли с этим ни в какое сравнение: с их стороны одиннадцать тысяч человек погибло, а шестьдесят тысяч попало в плен, причем большая часть последних также умрет из-за отсутствия медицинской помощи.

На ступенях дворца, где был убит Гордон, Китченер приказал отслужить молебен. И не смог сдержать слез, слушая любимый псалом погибшего героя «Будь со мной».

Вся Англия плакала вместе с ним, но уже от гордости. «Это прекрасная победа», — писала королева Вики. Через два дня Китченеру стало известно, что в пяти днях пути от Хартума, в Фашоде, на западном берегу Нила появилась колонна французов во главе с полковником Маршаном. Высадившись пятнадцать месяцев назад на атлантическом побережье Африки в конголезском порту Лоанго, французы пешим порядком отправились в Джибути и сейчас собирались переправляться через реку.

Китченер послал в Лондон телеграмму: имея под своим началом пять кораблей и сотню шотландских горцев, он может заставить своих заклятых врагов свернуть знамена, которые те водрузили в африканской пустыне. Их силы были ничтожны. Восемь французов и сто двадцать аборигенов, вымотанных длительным переходом с запада на восток африканского континента.

Китченер и Маршан встретились и решили, что каждый проконсультируется со своим правительством. Лондон не собирался уступать французам. Париж — англичанам. Виктория из Бальморала послала телеграмму Солсбери. Она советовала ему проявить твердость, но в то же время признавала, что несколько арпанов [142] Арпан — старая французская земельная мера (20–30 а). песков не стоят того, чтобы развязывать из-за них войну. Евгении она писала: «Если Франции и Англии придется сражаться из-за Фашоды, то пусть Господь призовет меня к себе».

Китченер вернулся в Англию, где его ждал триумф, достойный полководцев античного Рима. Королева пожаловала ему звание пэра и пригласила новоиспеченного лорда на ужин в Бальморал. В свои сорок восемь лет этот закоренелый холостяк, всю свою жизнь прослуживший в колониальных войсках, предпочитал вечера в походной палатке званым ужинам при дворе, на которые следовало являться при полном параде. К счастью, Ее Величество могла до бесконечности говорить о трагедии, постигшей несчастного генерала Гордона, сознательно брошенного на произвол судьбы Гладстоном. Воспользовавшись паузой, сделанной королевой, Китченер поведал ей, что после победы под Омдурманом у него на руках оказались две тысячи суданских вдов, с которыми он не знает, что делать. «Какие они из себя?» — спросила Беатриса. «Такие же, как все остальные женщины. Ужасные болтушки!»