Array Array - Чешские Легионы в Сибири (Чешское предательство)

— «Что же, они у вас с Кавказа набраны, ваши коуказские люди?»

— «Нет, мы берем здесь, только тип, чтобы близко подходил к коуказскому...» На носках приблизился ординарец и почтительно доложил Гайде:

— «Поезд подходит, брате-генерале!»

Так было принято у Гайды, по-чешскому. Чтобы больше на демократа походить.

Подана команда «на-караул». Оркестр играет «Коль славен». Из вагона выходит адмирал Колчак, слегка сгорбленный, с бледным исхудавшими лицом и остро-блестящими глазами, от бессонных ночей на фронте. Губы плотно сжаты, опустились углы их и около легли две глубокие складки тяжёлых дум. Рапорт. Обходит ряды почётного караула, смотря, по своей привычке, пристальным взглядом в лицо каждого солдата.

— «Спасибо, братцы, за отличный вид!»

— «Рады стараться, ваше… ство-о-о...»

— «Я только что объехал геройские полки Западной армии; им трудно, на них обрушились свежие части коммунистов. Но, даст Бог, одолеем врагов России. Надо только помочь нашим...»

— «Рады стараться, ваше… сто-о-о!» — гремит ответ в воздух. И все лица смотрят радостно и возбуждённо.

Затем адмирал с Гайдой и ещё с несколькими лицами проехали в штаб армии. Здесь начальники штаба, генерал Богословский, сделал оперативный доклад по последним сводкам; положение было таково, что само собою напрашивалось решение. Западная армия несколько отступила, и теперь Сибирская армия имела фронт впереди, сильно выдалась и как бы нависла с севера на фланге у красных. Ударить отсюда сильно,— и полчища большевиков снова побегут к Волге.

Верховный правитель сдавался на это решение, но снова зазвучали тихий, размеренный и настойчивый голос Гайды, снова пошли уверения, что нельзя нарушать плана, что помощь Западной армии гадательна, а здесь он наверняка-де возьмёт Казань и Вятку. И опять вопросов остался нерешённым.

Затем был смотр корпуса, который формировался в Екатеринбурге и составлял резерв Гайды. Как курьёз: в него входил «бессмертный батальон имени генерала Гайды» с коричневыми погонами и шифровкой на них: «Б. Б. И. Г. Г.». У всего корпуса были нашивки на руках «черно-красный угол», как в дни керенщины. Медленно и внимательно обходил адмирал Колчак все части, держа все время руку у козырька фуражки; остро-пронзительно вглядывался он в каждое лицо, как будто хотел запомнить его, как будто хотел передать свою волю, свою горячую любовь к отечеству и желание спасти его. После обхода части прошли церемониальным маршем. Вид людей был хороший, да и обмундирование вполне сносное; подготовка ещё не закончилась вполне, но для развития успеха вместе со старыми частями, можно было послать и эти.

После обеда у Гайды, в его особняке, верховный правитель, усталый до нельзя и от парада, и от стратегических споров, уехал. Вопрос о Сибирской армии был решён так, что она будет продолжать выполнение своего прежнего плана, движения на Вятку — Котлас. Между прочим, Гайда в этот день говорил лично мне, что может взять город Глазов (на этом направлении) в любую минуту; действительно, там было сосредоточено силы более половины его армии.

— «Что же вы не берете?»

— «Сейчас ещё не своевременно. Прикажу взять, когда надо будет.»

По долгу русского офицера — я доложил об этих словах Гайды адмиралу Колчаку. И снова горячо убеждал его заставить хитрого чеха помочь нашей Западной армии переходом в энергичное наступление главными силами на юг. Верховный правитель выслушал меня, печально кивая опущенной головой. Когда он поднял её, я увидел впервые в его глазах такое большое горе. И он тихо, не улыбаясь, произнёс:

— «А вы знаете, что английский король прислали Гайде, через генерала Нокса, орден Бани?..»

И устало махнул рукой...

Белая русская армия генерала Ханжина, не поддержанная Сибирской армией Гайды и ослабленная двухмесячными боями, не смогла сдержать натиска большевиков, которые бросили все свои силы на Волгу. Как раз в это время Гайда отдал приказ своим войскам перейти в наступление и занять город Глазов. Это было выполнено легко, почти без потерь. Но впечатление в тылу получилось сильное, — ещё бы, успех всегда дает радость, а особенно на фоне других неудач!

Однако, большевики, навалившись на Западную армию, разбив её наступление на Волгу и оттеснив за реку Белую, сосредоточили теперь удар своих главных сил на Сибирскую армию Гайды. И сейчас же вслед за взятием Глазова, начались у него неудачи, которые с каждым днем принимали все больший размер и обратились, наконец, в катастрофу. В некоторых частях Сибирской армии, подпавшей пропаганде чешских и доморощенных политиканов, начались восстания и переход на сторону большевиков; это сопровождалось, как всегда в таких случаях, избиением многострадального русского офицерства.