Елена Яковлева - Польша против СССР 1939-1950 гг.

Имеется, правда, один скользкий момент: борясь за права и независимость собственного народа, они не щадили чужих, попутно спихивая вину за свои преступления то на другую сторону, то вообще на кого придется. Как сделал это герой украинских националистов член центрального руководства бандеровской группы ОУН И. Гринёх (псевдоним «Герасимовский») во время переговоров с СД и полицией в Генерал-Губернаторстве в 1944 г: «Ответственность за террор, который до сих пор продолжается между украинцами и поляками, группа ОУН перелагает исключительно на польскую сторону. Сначала группа ОУН старалась призвать поляков к благоразумию разными конструктивными предложениями. Но поляки недооценили силу украинцев и в особенности силу группы Бандеры. Усиление террора против украинцев вынудило бандеровскую группу ОУН ответить на удар и отдать приказ своим боевым подразделениям ответить на польский террор актами возмездия, за что организация берет полную ответственность на себя. Террор против поляков будет незамедлительно остановлен, как только будут ликвидированы все препятствия на пути к достижению организацией ее главной цели — борьбы против большевизма, а украинцам будет дана гарантия от польского террора со стороны Германии» [170] І. Ільюшин. Антипольській фронт у бойовій діяльності ОУН і УПА (1939-1945). Український історичний журнал. № З, 2002. .

Впрочем, если вы заметили, одним только перекладыванием ответственности за межнациональную резню на поляков Гринех не ограничился, подведя свои рассуждения к «логическому» выводу: немцы должны заняться поляками, а уж истинные патриоты Украины и следа от москалей и коммуняк не оставят. И тем не менее, даже имея за спиной столь «светлое» прошлое, нынешние националисты и с украинской и с польской стороны ищут некую общую оправдательно-спасительную идею, которую, впрочем, они могли бы позаимствовать у литовского историка Ч. Лауринавичюса, утверждающего, что «если какой-то солдат или группа солдат совершила преступление во время войны, это не значит еще, что это был геноцид». После чего им только и останется что быстренько извиниться друг перед другом, да по привычке спихнуть все на НКВД и Советов (понимай — русских). Тем более что УПА и АК еще в 1944-1945 гг. пыталась забыть старые распри во имя создания единого польско-украинского фронта против Советов. Да вот беда, ничего у них не получилось, а то бы писали сейчас о совместном боевом братстве, а не о загубленных душах женщин, детей и стариков! Выходит, и здесь им Советы все карты спутали!

Что ж, оно и понятно. Кому охота признавать свои, дипломатично выражаясь, ошибки. Тогда тем более, не пора ли уже успокоиться и прийти наконец к взаимному пониманию жестокой сущности войны, на которой бал правит человек с ружьем. Причем не только тот, кому оружие в руки дало государство, но и тот, кто берет его, руководствуясь собственными побуждениями, обличая себя тем самым законодательной и исполнительной властью одновременно. В итоге с этого момента жизни многих ни в чем не повинных людей зависят не от плохой или хорошей власти, а от того, что в голове у конкретного человека с ружьем. А потому рано или поздно такого вершителя подпольного «правосудия» необходимо обезвредить, противопоставив ему силу и мощь государства. Что и сделал разобравшийся с разнообразными народными мстителями на территории Западной Украины СССР, никого при этом не выделяя: ни поляков, ни украинцев, ни русских. Так что прежде чем поднимать визг о советских репрессиях, следовало бы все-таки учесть, что какими бы тоталитарными не представлялись сегодня законы СССР, только они и положили конец закону ружья и топора.

В завершение для полноты картины заслуг и возможностей Армии Крайовой следует упомянуть и о малоизвестной странице истории ее деятельности на собственно непольской территории, которую поляки традиционно считают исконно своей — а именно Латвии. Ну, любят они вспоминать о том, что им когда-то, пусть даже и во времена оные, тем или иным образом принадлежало, пусть даже и в качестве отдельных помещичьих владений. Впрочем, справедливости ради следует сказать, что такая особенность не одним полякам свойственна, правда, не у всех она ведет к практическим выводам о том, что данные земли должны быть непременно возвращены, как это принято в Польше. Отсюда и весьма показательное поведение, которое продемонстрировали во время войны поляки — граждане соседних с Польшей государств. А для них, как показали тогдашние события, гражданство не играло никакой роли, поскольку свое, национальное, они ставили превыше вопроса лояльности к государству.