Зураб Авалов - Присоединение Грузии к России

Вообще Кахетия умела ладить с Персией все XVI столетие [14] По словам Вахуштии, Кахетия была в это время так густо населена, что там трудно было найти диких животных. Александр, царь Кахетинский (в конце XVI в.), страстный охотник, выражал шутливое желание, чтобы Кахетия подверглась разорению при его жизни, так как у него будет тогда в изобилии дичь. Желание это исполнилось при Теймуразе (когда Кахетия опустела), но, прибавляет история, этому некогда было охотиться. . В это самое время Карталиния и ее цари — Константин, Давид, Луарсаб — являются настоящим оплотом веры и независимости.

Какая из этих двух политик была разумнее, сказать трудно. Цари-оппортунисты не раз избавляли страну от нашествий, но ничего не сделали для национального самолюбия и для Христа; цари-крестоносцы не раз накликали беду на свое несчастное отечество, но их любили и память их почитали.

Позже роли меняются. Силы Карталинии были сломлены, и она все более поддавалась персидским влияниям. Уже одновременно с Симоном сидит в Тифлисе ставленник персиян Даудхан. Сын же его, Ростом, в котором мусульманин и персидский вельможа уживались с грузином, открыл самую широкую дорогу и без того всегда сильному в стране персидскому влиянию. А его соперник Теймураз I, сын замученной Аббасом Кетеваны и царь Кахетии, до того цветущей, но тем же Аббасом превращенной в груду развалин, верный традициям православного царства, борется всю жизнь с превозмогающими обстоятельствами и обнаруживает поистине великую силу духа.

Органическое единение Грузии с Персией не могло иметь место хотя бы потому, что сама Персия не была органически целостным государством в европейском смысле, а, скорее, сложным политическим телом, образованным из единиц не административного, а государственного характера (т. е. Staatenstaat немецких публицистов), как бы этот государственный характер составных единиц ни был слабо выражен. Конечно, огромное значение при таком строе играет фактическое соотношение сил шаха и вассалов.

Если имя шаха — Аббас I, то узы единства чувствительно сжимаются, если это шах Гуссейн — картина меняется. Вообще можно сказать, что громкий титул «царь царей» может быть одинаково комплиментом как шаху, так и вассалам, смотря по обстоятельствам, титул этот означает или: из всех царей царь, или же: над царями царь. Такими царями под шахом были одно время грузинские цари.

Правда, неоднократно Грузию просто-напросто завоевывали. Но, во-первых, оккупация никогда не бывала полной (почему — сказано выше). Во-вторых, чтобы удерживать страну в повиновении, брали заложников — преимущественно из царевичей и знати, занимали цитадели гарнизонами, а главное — вверяли страну человеку, на которого полагались. Если бы персияне обладали сами развитым административным механизмом, то, конечно, они могли бы прочнее держаться в Грузии. На деле же им приходилось установлять modus vivendi с побежденными. Договорным соглашением кончилось и страшное разорение Кахетии Аббасом I [15] «Власть Персии никогда не была так прочна над этой страной, чтобы персидское правительство могло действовать независимо от желаний Грузии». Watson. A history of Persia etc., p. 87. Разбираемой эпохе посвящена старая хорошая монография Пл. Иосселиани «Грузия под властью царей-мусульман». Множество данных относительно положения Грузии за эти века сообщается в писаниях европейских путешественников, но важнее всего конечно, грузинские хроники, грамоты и такие юридические памятники, как Уложение Вахтанга и особенно т. н. Дастулама (свод правил и инструкций смешанного характера). Многое указано также у Brosset, Introduction et table des matieros. .

Персияне поступали совершенно в духе праворазвития той эпохи и сообразно доступным для них средствам, когда ограничивались привлечением на свою сторону или в случае нужды захватом царя и сильнейших феодалов. Оставляя царю или же (если он находился в Испагане) его заместителям текущие функции суда и отраслей управления, шах снабжал своего избранника (принадлежавшего, стало быть, к местной династии) инвеститурными знаками, осыпал его подарками, возлагал на него поручения. Таким образом, вопрос разрешался очень просто: народ продолжал иметь правителей из национальной исторической династии, но существенным условием занятия престола была шахская инвеститура. В рамках вассальной зависимости от Персии продолжали жить традиции монархии Багратидов, и Персия мирилась с этим, коль скоро ей ничто не угрожало.