Владимир Николаев - Испытание

Что же еще?.. А вот что, надо на геодезической вышке повесить парус. Его-то уж будет видно.

* * *

Чтобы победить, нужно уметь терпеть и стойко переносить невзгоды.

Размышляя о том, что все так неудачно складывается, Алексей вспомнил об охотниках, промышляющих в полярной тундре. Они работают и живут весь долгий охотничий сезон в полном одиночестве. Несколько раз на борту их парохода оказывались такие охотники. Кое-что рассказывали о житье-бытье, по большей части не о своем. Один такой рассказ Алексей запомнил хорошо. Даже фамилию того, о ком шла речь, - Колударов.

Случилось с этим Колударовым самое страшное из того, что может произойти в бескрайней полярной тундре, - пожар. Все имущество и весь припас сгорели.

Пожар случился, когда охотник уехал проверять капканы. И в отъезде-то был не больше обычного, а вернулся к остывшему пепелищу. Остались лишь нарта с собачьей упряжкой. Еды нет, если не считать двух мороженых песцов, которых недавно вынул из капканов. За спиной винчестер с единственной обоймой, стало быть, есть какая-то надежда на удачную охоту. И это все, а вокруг - беспредельное, безлюдное пространство.

Выход один - добираться до ближайшей фактории. Это триста - триста пятьдесят километров. Зима выдалась свирепая, все еще тянулась непроглядная полярная ночь, когда в двенадцать часов дня темно так же, как и в полночь. Колударов ободрал песцов, разрубил на части, накормил собак и отправился в путь. Собаки на скудном пайке быстро выматывались. Хочешь не хочешь, отдыхать надо. И с каждым разом стоянки становились все продолжительнее, собаки поднимались все неохотнее.

Колударов имел дюжину хороших ездовых лаек. Чтобы осмотреть капканы, достаточно и трех. Опытный охотник дорожит собаками, без дела не гоняет. Оставленные на привязи восемь отличных ездовых псов погибли.

Переходы сокращались, три собаки выбивались из сил, становились злыми и непослушными. И охотник раз от разу больше давал волю гневу, вымещая его на бедных животных. Человек спешил, а двигался все медленнее.

Полуголодные собаки раз от разу неохотнее тянули нарты, неожиданно ложились. Даже нещадными ударами не сразу удавалось поднять.

Как на грех разыгралась такая пурга, что пришлось закапываться в снег. Продолжительный сон не освежил, не прибавил сил, а лишь обострил чувство голода. В последний раз Колударов бросил собакам по маленькому куску мороженого мяса, а сам сглотнул отдававшую жестью слюну. Голодные псы мгновенно проглотили свои порции, нисколько не насытившись. Они сидели, не переменив позы, с горящими глазами.

Больших трудов стоило поднять их. Кое-как нарты удалось сдвинуть с места, натужно заскребли полозья по твердому насту. Колударов снял из-за спины винчестер и положил на колени. Как ему нужно сейчас подстрелить какого-нибудь зверя. Это вопрос жизни и смерти. Но по пути не встречалось даже следов. Волки обычно чуют чужую беду и непременно оказываются рядом. На этот раз и они не появлялись.

Чтобы согреться, надо идти. А ноги не слушались, вязли в снегу. Несколько раз он падал, лежал, плача от бессилия, а потом страшным усилием воли поднимался и, с большим трудом нагнав медленно двигавшуюся нарту, плюхался на нее.

В упряжке всегда есть более или менее сильные собаки. И те, что особенно заметно начинают слабеть, из помощников превращаются в обузу. Они не только не помогают тянуть нарты, а норовят повиснуть на постромках.

Первой выбилась из сил правая пристяжная. Она совсем перестала тянуть. Ни укусы вожака, ни удары хореем на нее не действовали. Колударов помучился какое-то время, а потом вынужден был прирезать ее.

Собаки теперь вроде бы проворнее стронули нарты, но очень скоро выдохлись. Две лайки, как ни говори, не три. Это хорошо понимал Колударов и перестал торопить упряжку, пусть хоть как-нибудь тянут. А до поселка еще далеко.

Казалось, и шансов на спасение нет. Но охотник продолжал двигаться из последних сил, а когда не смог идти, пополз. Он уже потерял собак и нарту и всякую надежду, но не сдавался. И спасение пришло: полузамерзшего и почти потерявшего сознание, его подобрали случайно проезжавшие оленеводы.

Алексей припомнил этот рассказ и еще раз сказал себе: за жизнь надо биться до конца.

* * *

И не на фронте, а биться приходится. До последнего. Война добралась до него и в Арктике. Длинная же у нее рука. Что ж, он постоит как надо! Выходит, судьба определила ему такой фронт, назначила быть одному воином. И он им будет.