Альберт Кан - Измена Родине. Заговор против народа

Министр юстиции опубликовал личное заявление, в котором заверял народ, что оснований для паники нег: министерство юстиции «справилось с положением».

Через месяц после этого, 2 июня, одновременно в восьми городах произошли взрывы бомб. По сообщениям печати, виновниками этих взрывов были «эмиссары большевистского вождя Ленина». [15]

«Почти достоверно известно, — заявил министр юстиции Пальмер, — что в день, о котором мы осведомлены, безумцы, участвующие в этом движении, произведут новую серьезную и даже, вероятно, еще; более крупную попытку осуществить то, что они называют революцией, то есть восстать и одним ударом смести правительство».

В конце лета газета «Нью-Йорк трибюн» поместила сообщение под заголовком: «Охота за красными начинается по всей стране».

Так была подготовлена почва для пальмеровских облав.

7 ноября 1919 г. министерство юстиции выступило в поход. Как писала на следующий день газета «Нью-Йорк таймс», этот день был избран для облав по «психологическим соображениям»: это была «вторая годовщина большевистской революции в России».

Агенты федеральной полиции врывались на собрания «радикальных» организаций в Нью-Йорке, Филадельфии, Ньюарке, Детройте и в десятках других городов, арестовывали сотни иммигрантов и коренных американцев и увозили их в тюрьмы.

Характерным примером может служить облава в нью-йоркском «Русском народном доме», который помещался в доме № 133 по 15-й улице и служил школой и клубом для иммигрантов из России.

Агенты федеральной полиции вломились в здание внезапно, без всякого предупреждения, в момент, когда там шли уроки английского языка, арифметики и других предметов. Ошеломленным преподавателям и учащимся, в числе которых находилось много участников войны, недавно демобилизованных из армии США, было грубо приказано выстроиться вдоль стен. Тех, кто с точки зрения участников облавы поворачивался недостаточно быстро, подталкивали и избивали дубинками. Затем громилы стали сбрасывать пишущие машинки на пол, рвать книги, картины, ломать столы, стулья и прочую мебель.

Арестованных преподавателей и учащихся грубо вытолкали из здания. Некоторых буквально сбрасывали с лестницы. На улице арестованных прогоняли сквозь строй полицейских агентов и офицеров, вооруженных дубинками и палками. Затем их бросили в стоявшие наготове полицейские машины. По словам «Нью-Йорк таймс», «многие из тех, кто во время облавы находился в здании, были жестоко избиты полицией. Их забинтованные головы свидетельствовали о жестоком обращении, которому они подверглись… У большинства арестованных были подбиты глаза, изранены головы. Все это было свидетельством новой агрессивной политики, проводящейся теперь агентами федеральной полиции по отношению к красным и к тем, кто подозревается в сочувствии красным».

Газеты всей страны прославляли эти облавы как смертельный удар по «красному революционному заговору в Америке».

Но облавы 7 ноября оказались только первой ласточкой. По словам некоего видного представителя правительства, «ноябрьские облавы были лишь пробой пера — своего рода лабораторным опытом».

Они происходили с перерывами в течение всего ноября и декабря и завершились сенсационной высылкой 249 арестованных иностранцев на пароходе «Буфорд».

Тем временем министр юстиции Пальмер и некоторые из самых доверенных его помощников втихомолку готовили следующий ход.

Облавы показали министру юстиции, что закон 1917 г. об иностранцах, теоретически служивший основанием для его действий, создавал для него излишние неудобства. В силу этого закона нельзя было ни арестовывать иностранцев, ни обыскивать лично их или их квартиры, не имея на это ордеров. Закон требовал также, чтобы вопрос о высылке иностранцев из страны решался в порядке справедливого разбора их дел административными властями, причем они имели право прибегать к помощи адвокатов.

«Эти правила связывают нам руки», — жаловался Пальмер.

Он решил добиться их пересмотра.

Чтобы избежать возражений со стороны тех, кто проявлял чрезмерную щепетильность в юридических вопросах, Пальмер тщательно избегал всякой огласки своих планов. Как сам он впоследствии рассказывал, «учитывая, что уголовное законодательство Соединенных Штатов не обеспечивает возможности должным образом разрешить вопрос о радикалах, министерство юстиции провело несколько совещаний с представителями министерства труда и добилось удовлетворительного соглашения о порядке осуществления правил высылки». [16]