неизвестен Автор - Сборник статей, материалов и документов - Был ли Сталин агентом охранки

САУЭРВАЙН. В данное время вы остаетесь коммунистом?

ОРЛОВ. Нет. Я порвал с коммунизмом еще до въезда в Соединенные Штаты, что состоялось в августе 1938 года.

САУЭРВАЙН. Были ли вы когда-либо знакомы с сотрудником НКВД по фамилии Алексеев?

ОРЛОВ. Да, я хорошо знал Алексеева.

САУЭРВАЙН. Где это было и что он собой представлял?

ОРЛОВ. Впервые я встретил Алексеева в 1933 году в Вене, где он работал под началом одного из своих близких друзей. Затем, в начале 1937 года, приезжая по делам из Испании в Париж, я несколько раз встречал его в советском посольстве во Франции.

САУЭРВАЙН. И какую должность он тогда занимал?

ОРЛОВ. Он был сотрудником отдела НКВД, или, как там это называлось, резидентуры, под руководством Николая Смирнова.

САУЭРВАЙН. И каковы были его обязанности, если вам это известно?

ОРЛОВ. Да, известно. В его обязанности входило встречаться с теми, с кем установлен контакт, и получать от них нужную его службе информацию.

САУЭРВАЙН. Не приходилось ли вам встречаться, видеть или знать человека по имени Этьен?

ОРЛОВ. Приходилось. Будучи во Франции, я узнал, что человек по имени Марк -- фамилия его в то время мне была неизвестна, но теперь знаю, что он Зборовский -- который был тайным агентом НКВД во Франции, получил распоряжение проникнуть к сыну Троцкого Льву Седову и завязать с ним тесную дружбу.

САУЭРВАЙН. Это было в Париже?

ОРЛОВ. Это было в Париже.

САУЭРВАЙН. В Париже.

ОРЛОВ. Мне хотелось бы добавить... Если позволите, я изложу все обстоятельства в хронологическом порядке, и тогда картина станет более ясной.

САУЭРВАЙН. Прошу вас.

ОРЛОВ. Политбюро направило меня в Испанию в сентябре 1936 года. А перед этим, приблизительно в августе, во время знаменитого московского процесса над Зиновьевым и Каменевым, мне стало известно, что во Франции существует очень ценный и весьма охраняемый агент, который был заброшен к троцкистам и стал ближайшим другом Льва Седова, сына Троцкого. Он был настолько ценным, что о его существовании знал лично Сталин. Его ценность, как я понимал, заключалась в том, что он в любое время мог стать организатором убийства самого Троцкого или сына Троцкого, потому что из-за того доверия, которым он пользовался у Троцкого и его сына, Марк

мог рекомендовать Троцкому секретарей и охранников, а потому был в состоянии помочь убийце проникнуть в дом Троцкого в Мексике.

Когда я услышал об этом в Москве, я не стал узнавать, как зовут этого человека или как его фамилия, потому что в голове у меня немедленно созрело решение о том, что как только я снова окажусь за границей, то сам предупрежу Троцкого об этом шпионе; его имени я не стал допытываться по тем соображениям, что в случае его разоблачения начнется тщательное расследование. А поскольку о его существовании знала лишь горстка людей, будет нетрудно вычислить, кто именно знал и был способен разоблачить Марка. Однако я решил, что в Испании или во Франции, где я бывал очень часто, приложу все усилия, чтобы узнать, кто этот человек. Я считал, что мне это будет нетрудно сделать, ибо глава ре-зидентуры во Франции был моим приятелем.

САУЭРВАЙН. Алексеев?

ОРЛОВ. Нет. Смирнов, о котором я уже упоминал.

САУЭРВАЙН. Понятно.

ОРЛОВ. Работая в Испании, я по делам очень часто посещал Францию. Я встречался со всеми сотрудниками, там же я познакомился и с Алексеевым. Когда я впервые встретил его, этот Алексеев был младшим командиром и служил под началом моего приятеля, с которым мы вместе воевали на Западном фронте во время гражданской войны. Будучи младшим по званию, Алексеев, как это принято в армии, попытался вкрасться ко мне в доверие, потому что я был тем, кто мог продвинуть его по службе, перевести к себе в штаб и так далее. Однажды, когда я вышел из посольства вместе с Алексеевым, он сказал мне: "Я знаю человека, который был внедрен к сыну Троцкого и сделался его тенью. Если этот человек поскользнется по моей вине, мне не сносить головы".

Естественно, я очень заинтересовался. Задал Алексееву пару вопросов, выяснил, что этого человека зовут Марком, но не стал спрашивать его фамилии. Он работал в Институте Бориса Николаевского.

Во время очередного посещения посольства Алексеев сказал мне, что должен встретиться с этим человеком. "Хотите на него посмотреть?" Он им гордился и тем самым старался снискать мое уважение. Мы сели в машину и отправились на железнодорожную станцию под названием "Аустерлицкий вокзал". Там мы вылезли из машины и разделились. Алексеев направился в большой парк. Не помню, как называется этот парк, находившийся в непосредственной близости от железнодорожной станции. Я на некотором расстоянии следовал за ним. Вскоре я увидел, что он встретился с невысоким мужчиной, скажем, -- мне очень трудно судить -- лет тридцати