Графологическая экспертиза по моей просьбе была проведена крупным специалистом, юристом-графологом Диной Петровной Поташник, которой были представлены и подлинные документы с автографами Руссиянова. Экспертиза с большой степенью вероятности удостоверила, что подпись в подражание Еремину была выполнена именно Руссияновым. Полагаю, что "письмо" было изобретено в 1945--1947 гг. Возможно, у Руссиянова была своя корысть: революция в Китае заставила многих белоэмигрантов перебраться в Америку. Возможно, он захотел набить себе цену, и "документ" показался ему своеобразной визой для въезда в США.
* * *
Когда статья 3. И. Перегудовой была уже заверстана в номер, "Известия" (2 октября 1997 г. ) выступили с новой публикацией "Еще раз о Сталине, агенте охранки". Доктор исторических наук Юрий Фельштинский из Бостона (США), откликаясь на первую публикацию газеты и упрекнув проф. Юрия Хечинова, "открывшего" в Толстовском фонде давно известный "Ереминский документ", в свою очередь предлагает читателям "действительно новый документ, касающийся провокаторства Сталина, который нигде ранее не публиковался, -- посланное из Франции в США В. Макарову письмо генерала Спиридовича". (Вадим Макаров -- один из трех русских эмигрантов, доставивших "Ереминский документ" И. Дон Левину. Как сообщает Ю. Фельштинский, свое письмо жандармский генерал Спиридович написал в 1950 году).
Смысл обстоятельного письма Спиридовича -- оценка "Ереминского документа". Генерал задается вопросом -- "не является ли письмо Еремина подложным, поддельным?". И отвечает решительно: "Нет". Мы спросили у 3. И. Перегудовой, читала ли она новый материал в "Известиях" и что она думает о письме Спиридовича?
-- Конечно, прочла, -- ответила Зинаида Ивановна, -- мне и прежде доводилось читать Спиридовича, в частности -- его "Записки жандарма", но с опубликованным в "Известиях" письмом прежде знакома не была, с тем большим интересом читала. Мне было любопытно узнать, что представление Спиридовича о своем сотруднике, которого он неплохо знал, во многом совпадает с моим, составленным мной при чтении ере-минских бумаг. Что касается оценки генералом "письма Еремина", то она неубедительна и противоречива. Нельзя забывать, что Спиридович писал Макарову, когда ему было около восьмидесяти.
Его главный аргумент -- самый слабый: "И своими недоговорками, и всей своей "конспирацией", -- пишет Спиридович, -- оно (письмо Еремина) пропитано тем специальным "розыскным" духом, который чувствуется в нем и заставляет ему верить". Но "Ереминский документ" скорее вызывает сомнение отсутствием в нем необходимого "духа конспирации"! Ведь именно Еремину принадлежит циркуляр для подчиненных, предписывающий ни в коем случае не представлять в деловой переписке данных "о действительных имени, отчестве, фамилии, звании секретных сотрудников, что становится известным всем служащим" и что, по убеждению Еремина, является "нарушением основного требования конспирации". И сам же это правило нарушает, называя поднадзорного Джугашвили по имени и отчеству, не забывая даже его псевдоним
"Сталин"?! И этот документ Спиридович хвалит за "конспиративность"!
Еще сомнительная деталь. Вряд ли пути Еремина и Сталина пересекались на Кавказе, как предполагает Спиридович на том основании, что с 12 января 1908 года Еремин был назначен начальником Тифлисского Жандармского управления. Ведь Сталина в это время в Тифлисе уже не было и завербовать его в секретные агенты Еремин не мог. Сталин тогда жил в Баку, где был другой жандармский начальник, да и то больше находился под арестом и в ссылке -- то в Вологде, то в Сольвычегодске. Кстати, столь частые пребывания секретного агента в тюрьме и ссылке нехарактерны для тогдашних порядков. Все остальное у Спиридовича тоже не более чем предположения.
Хочется еще раз напомнить о серьезной графологической экспертизе, которой были подвергнуты подписи Еремина и Руссиянова. Это с большим основанием подтверждает, что "Ереминский документ" все-таки фальшивка.
* * *
Итак, конец еще одной сенсации? Важнее сказать другое. Стремление публикаторов во что бы то ни стало доказать, что Иосиф Джугашвили таки был агентом-провокатором, вынуждает их верить бумагам, практически не устраивая им проверки на подлинность. Что же до самого вопроса, то он интересен, но малосущественен: не забудем, что у Сталина были гораздо большие грехи, чем сотрудничество с охранкой.