Александр Зимин - В канун грозных потрясений - Предпосылки первой Крестьянской войны в России

Понимая угрозу, нависшую над русскими приобретениями в Прибалтике, Грозный попытался решить дело путем переговоров, не отказываясь и от продолжения военных действий. 7 января 1579 г. из Александровской слободы он посылает к Баторию гонца Андрея Михалкова с предложением возобновить переговоры и прислать в Москву «великих послов». Впрочем, еще ранее (в начале декабря 1578 г.) принимается решение «итти на свое государево дело и на земское, на Немецкую и на Литовскую землю». Речь, очевидно, шла о Курляндии, находившейся под литовской администрацией. Для похода было собрано большое войско. По преувеличенным данным папского нунция в Варшаве Калигари (июль 1579 г.), оно достигало 200 тыс. человек. По соображениям общего порядка Р. Г. Скрынников весьма правдоподобно считает, что его численность «превышала 30 тыс. человек». Формирование войска происходило в трудных условиях хозяйственной разрухи в стране. Число «нетчиков» (уклонявшихся от мобилизации), судя по данным, относящимся к Вотской пятине (декабрь 1578 г.), [208] Буганов. Документы, с. 266; Литовская метрика, т. II, № 20, с. 39–41; Бантыш. Обзор, ч. 3, с. 103; ДРВ, ч. XIV, с. 349; Карамзин, т. IX, прим. 516; HRM, t. I, N CXCV, р. 283, 284; Новодворский, с. 89 (он принимает цифру 200 тыс.); Скрынников. Россия, с. 46. . было очень велико. По слухам, циркулировавшим в Речи Посполитой в апреле 1579 г., Иван IV тяжело заболел. Он вызвал к себе в Слободу высших иерархов и объявил сына Ивана наследником престола [209] HRM, t. I, N CXCIII, р. 282; Скрынников. Россия, с. 90. В мае 1579 г. царь был в Иосифо-Волоколамском монастыре (ЛОИИ, ф. 284, кн. 3, л. 10), а 27 июня 1579 г. — в Новгороде (Хронологический перечень, ч. II, № 1064). . Хотя (если эти слухи верны) уже вскоре Грозный выздоровел и начал подготовку к походу. 1 июня 1579 г. снова принимается решение идти на «Немецкую и на Литовскую землю». Немного спустя Иван IV направился из Новгорода в Псков [210] Э, л. 544. Впрочем, 26 мая 1579 г. в грамоте, отправленной в Соловецкий монастырь, царь писал: «Здеся есми пошли на свое дело в Ливонскую землю» (ААЭ, т. 1, № 302, с. 368). Ср. ПСРЛ, т. 34, с. 193. В Государеве разряде ошибочно написано: «..на Немецкую, на Ливонскую землю» (РК 1475–1598 гг., с. 292). .

Готовился к решительной схватке и Стефан Баторий. Начиная кампанию 1579 г., он посылает гонца В. Лопатинского к царю с грамотой, в которой перечисляет все «обиды» и объявляет ему войну [211] Щербатов, т. V, ч. 4, с. 190–199; Литовская метрика, т. II, № 22, с. 42; Гейденштейн, с. 39–40. . 30 июня Баторий двинулся в поход. Его войско насчитывало примерно 60 тыс. человек, но реально он мог располагать 40 тыс. воинов. Перед выступлением Баторий торжественно объявил, что хочет довести «кривды» над царем Иваном, т. е. отомстить Грозному, а не «позыскивает» вред, причиненный Речи Посполитой Россией [212] HRM, t. I, N CXCV, р. 283–284; Новодворский, с. 90; Natanson-Leski J. Epoka Stefana Batorego w dziejach granicy wschodniej Rzeczy pospolitej. Warszawa, 1930, s. 42–45. . В августе он составляет воззвание к русскому народу, которому якобы хочет вернуть «свободы и права». Король явно рассчитывал на то, что ему удастся использовать в своекорыстных целях недовольство царем Иваном на Руси. Надежды Батория на какие-то выступления в «Московии» против царя в ходе его кампании основывались на неверной информации о внутриполитическом положении страны и в дальнейшем не сбылись.

В ответ на «манифест» Батория в канцелярии Ивана IV изготовлена была грамота «к литовскому королю Степану Обатуру с Москвы от духовного чину», бояр, «детей боярских и ото всяких чинов людей… против его… грамоты со многою укоризною и з бесчестьем» [213] Литовская метрика, т. II, № 22, с. 46. . Грамота не сохранилась, и сведение о ней содержится только в описи архива Посольского приказа 1626 г. Датирована она 7087 г., т. е. временем не позднее августа 1579 г. А так как она была ответом на «манифест» Батория, то ее и следует датировать этим месяцем [214] ОАПП, ч. I, с. 290; Флоря. Война, с. 181. . Б. Н. Флоря полагает, что, несмотря на ссылку на «всяких чинов людей», грамота не была принята или утверждена Земским собором [215] С. О. Шмидт полагает, что вопрос об отношениях России с Речью Посполитой обсуждался в 1579 г. «соборне». На мой взгляд, более правы Б. Н. Флоря и Л. В. Черепнин, отрицавшие это (Шмидт, с. 253; Черепнин, с. 119–120). . Скорее всего опись называет черновик грамоты, не получивший официальной санкции. Это объясняется тем, что ближайшие по времени события привели Грозного к мысли о необходимости скорейших поисков мирного урегулирования, а не конфронтации с Баторием.