Лен Дейтон - Вторая мировая - ошибки, промахи, потери

Когда Гитлер вошел в политику, его грубое провинциальное произношение и невысокое воинское звание привлекли к нему тысячи ветеранов, услышавших то, как их мысли о нажившихся на войне капиталистах и политиках, думающих только о себе, высказал вслух человек, обладающий прирожденным даром оратора. Коммунисты упорно винили в войне солдат: ветеранам и родственникам погибших и искалеченных на войне больше пришлось по душе патриотическое уважение к армии, выказываемое Гитлером. Нацисты были воинствующими ксенофобами: во всех бедах Германии они винили иностранцев. Социалисты же и коммунисты, по словам нацистов, дали клятву верности Москве. Капиталисты также не являются патриотами, поскольку они используют дешевый труд заморских рабочих, импортируя товары, а затем отсылают всю прибыль в иностранный банк. И что с того, что это не соответствовало действительности: в послевоенной Германии именно в такие объяснения и хотели верить немцы.

Антиеврейские речи Гитлера особенно хорошо принимались в Баварии, родине нацистской партии, где совместными усилиями лютеранство и католическая церковь создали благоприятную почву, в которой за столетия глубоко укоренилось предубеждение к евреям. Коммунисты обещали рай для рабочих, куда был закрыт доступ всем «привилегированным» немцам, в то время как видение новой Германии, предложенное Гитлером, привлекало генералов и промышленных магнатов, учителей и врачей, рабочих и нищих.

Гитлер не был первым политиком, раздувавшим антиеврейские настроения в корыстных целях. В 1887 году в Дрездене состоялся Всемирный антиеврейский конгресс. Подобные сборища происходили также в Касселе и Бохуме в 1886 и 1889 годах. В 1895 году антисемиты составляли подавляющее большинство в нижней палате германского парламента, а в Вене антиеврейски настроенные христианские социалисты Карла Люгера имели 56 мест в парламенте против 71 у либералов. Во Франции преследование капитана Альфреда Дрейфуса выявило, что антисемитизм также имеет глубокие корни. Движение во французском сенате, требовавшее запретить прием евреев на службу в государственные учреждения, было близко к победе: 208 голосов «за» и 268 «против».

Гитлер, уроженец Австрии, первоначально сосредоточил свою политическую деятельность в южной Германии. Постоянно недоговаривавший о своих планах и намерениях, он искусно использовал местные предубеждения для того, чтобы добиться поддержки. Недавно объединившейся Германией правили берлинские бюрократы. Гитлер обрушил свою критику на центральное правительство, которое всем сердцем ненавидели баварцы. В поражении в войне он винил генералов — традиционно считавшихся протестантами-пруссаками. В католической Баварии, издавна недолюбливающей Пруссию, эти взгляды находили самую горячую поддержку.

Расплывчатый антисемитизм Гитлера давал возможность мелкому фермеру ненавидеть банк, которому он должен, а лавочнику — крупный магазин, отбивающий у него клиентов. Более образованные немцы были убеждены, что упрощенный черно-белый взгляд Гитлера — мера временная, необходимая лишь для того, чтобы поднять толпу. Они твердо верили, что, как только нацисты оторвут взгляд от Мюнхена, столицы Баварии, и сосредоточат внимание на центральной власти в Берлине, проповедуемый ими воинствующий антисемитизм сам собой утихнет.

Эти надежды на то, что Гитлер и его нацисты умерят свои взгляды, оказались иллюзорными. Ненависть к евреям лежала в основе нацистской идеологии. Борьба против евреев, все более кровавая и безумная, продолжалась до самой смерти Гитлера. Фюрер раздул древние нелепые страхи перед международным еврейским заговором. Это дало ему возможность перевести Германию еще в мирное время в состояние чрезвычайного положения. Именно эта «военная точка опоры» позволила нацистской партии держать под строгим контролем все стороны жизни каждого немца.

Альберт Шпеер оставил такие красноречивые воспоминания об Адольфе Гитлере:

«Он перескакивал с одной темы на другую, часто повторяя такие слова, как: «фундаментальный», «абсолютно», «непоколебимый». В то же время он испытывал слабость к словам и фразам времен пивных сборищ, например: «каленым железом», «железная настойчивость», «грубая сила», и грубым ругательствам: «дерьмо», «болван». В моменты возбуждения Гитлер также частенько бросал фразы вроде: «Я лично прикончу его», «Я сам всажу ему пулю в голову» и «Я с ним расправлюсь».