Виктор Суворов - Виктор Суворов - Нокдаун 1941. Почему Сталин «проспал» удар?

Московский историк О. В. Вишлев подверг настоящий источник резкой критике. В традиционном для советской историографии стиле он немедленно заклеймил творчество Хоффманна, чьи работы, с точки зрения его оппонента, представляют собой «события не научной, а скорее политической жизни». [94] Там же. С. 84. Естественно, что публикацию собственных трудов Олег Викторович рассматривает, скорее всего, исключительно в качестве «событий научной жизни». Это не мешает ему всерьез отстаивать вполне политический тезис о том, например, что в августе — сентябре 1939 г. «угроза фашистской агрессии была вполне реальной» в результате возможного «выхода вермахта к государственной границе СССР» (Там же. С. 14). Поисками ответов на очевидный вопрос о том, какими реальными средствами, силами и ресурсами вермахт располагал летом — осенью 1939 г. для нападения и ведения войны против СССР, О. В. Вишлев себя не утруждает. По версии Вишлева, показания о подготовке Советским Союзом нападения на Германию охотно давали «перебежчики или те, кто, попав в плен, решил перейти на службу к немцам», [95] Цит. по: там же. С. 96. в том числе и упомянутые генералы. Однако подлинная картина выглядела намного сложнее. При ее внимательном рассмотрении уязвимой оказывается скорее позиция Вишлева, чем Хоффманна.

Командир 13-й стрелковой Дагестанской дивизии (I формирования), входившей в состав 5-го стрелкового корпуса 10-й армии Западного фронта, генерал-майор А. 3. Наумов попал в плен в Белостокском выступе в конце июня — начале июля 1941 г. Начальник штаба 3-й гвардейской армии Юго-Западного фронта генерал-майор И. П. Крупенников — северо-западнее Сталинграда 21 декабря 1942 г. Командующий артиллерией 10-й гвардейской армии [96] О. В . Вишлев называет другую должность генерал-лейтенанта JI. А. Мазанова: командующий артиллерией 30-й армии (см.: там же. С. 100). Однако 30-й армии не существовало с 1 мая 1943 г. В момент пленения генерал Мазанов временно руководил корпусной артиллерийской группой 16-го гв. ск 11-й гв. армии Западного фронта. Западного фронта генерал-лейтенант Л. А. Мазанов — на Орловском направлении 13 июля 1943 г. Свои показания о тосте-выступлении Сталина 5 мая 1941 г. они давали в разное время и независимо друг от друга. При этом два последних генерала на знаменательном банкете не присутствовали и рассказывали о нем с чужих слов. Крупенников высказывался более осторожно, Мазанов — более категорично.

О. В. Вишлев назвал Крупенникова и Мазанова «власовцами», [97] Вишлев О. В. Как Хоффманн взял в свидетели власовцев // Вишлев О. В. Указ. соч. С. 99–100. основываясь на том, что оба генерала в плену резко отрицательно отзывались о сталинской социально-экономической модели и не скрывали своих симпатий к политической программе А. А. Власова, в первую очередь к ликвидации на родине колхозов, принудительного труда и репрессивной системы. Причастность конкретного лица к акции Власова, с точки зрения Вишлева, априори обесценивает его любые свидетельства в силу их обусловленной пристрастности. Следовательно, никакого значения и ценности подобные показания не имеют. Объективность такого странного подхода представляется нам весьма сомнительной. На аналогичном основании, например, исследователям сегодня следовало бы игнорировать антифашистские заявления членов Союза немецких офицеров (СНО) и сторонников Национального комитета «Свободная Германия» (НКСГ). Хотя в 1944 году среди немецких военнопленных в СССР звучали призывы к созданию Немецкой освободительной армии. [98] Отчет президента Э. Вайнерта о деятельности Национального комитета «Свободная Германия» (1943–1945 годы) //За Германию — против Гитлера! Документы и материалы о создании и деятельности НКСГ и СНО. М., 1993. С. 419–420.

Однако в данном конкретном случае Вишлев либо вообще не знаком с жизнеописанием А. 3. Наумова, И. П. Крупенникова и Л. А. Мазанова, либо сознательно скрыл от читателя некоторые существенные эпизоды их драматических биографий. На самом деле ни один из трех названных генералов не участвовал во власовском движении и в войсках или аппарате Комитета освобождения народов России (КОНР) в 1944–1945 гг. не служил. Действительно, в Советском Союзе Наумова и Крупенникова в 1950 году расстреляли: первого — за антисоветскую агитацию и пропаганду (разговоры и болтовню), второго — за малопонятные обстоятельства пленения в декабре 1942 г. Но Крупенникова уже в 1957 году посмертно реабилитировали, признав предъявленные ему в 1950 году обвинения несостоятельными. Мазанов же после возвращения из Европы в СССР в 1946 году не подвергался репрессиям. Он успешно прошел спецпроверку в органах госбезопасности, был восстановлен в кадрах, награжден орденами Ленина и Красного Знамени, затем служил в Советской Армии на ответственных преподавательских должностях. В 1953 году Лавр Александрович вышел в отставку и спустя шесть лет тихо умер в Москве, будучи благополучным военным пенсионером. [99] Свердлов Ф. Д. Советские генералы в плену. М., 1999. С. 120, 135, 211. С судьбой генерал-лейтенанта JI. А. Мазанова связан один любопытный эпизод, о котором здесь автор считает писать преждевременным. Но известные автору сведения никак не дезавуируют его благополучной послевоенной жизни в СССР и состоявшихся награждений. Крупенников и Мазанов стали «власовцами» только в воображении Вишлева. Вопреки его уверениям читателя, «на службу к немцам» упомянутые генералы не переходили. Поэтому к их показаниям о словах Сталина, прозвучавших на банкете 5 мая 1941 г., необходимо отнестись внимательно, сопоставив их с другими известными сегодня материалами.