Дов Конторер: Война Судного дня, неюбилейный очерк

Преимущества данной стратегии признавались даже теми, кто в конкретных условиях, сопровождавших подготовку и заключение Кемп-Дэвидского мирного договора между Израилем и Египтом (1979), обвинял египетского президента Анвара Садата в предательстве общеарабского дела. Достаточно сказать, что Поэтапный план ООП был принят на 12-й сессии Палестинского национального совета по инициативе Ясера Арафата уже в июне 1974 года, сразу же по заключении израильско-сирийского соглашения о разведении войск на Голанских высотах. Этим планом — без ревизии общей задачи ООП, состоявшей (и состоящей) в уничтожении Израиля, и без отказа от "вооруженной борьбы" как главного средства достижения палестинских целей — впервые допускалось, что палестинское государство будет создано на первом этапе в Иудее, Самарии и Газе, а не на всей территории Эрец-Исраэль сразу же, как предполагалось прежними программными документами ООП. Все последующие политические шаги ООП, включая заключение соглашений "Осло" (1993), предпринимались на основе этого плана.

В Израиле, для которого внезапное начало Войны Судного дня и крупные неудачи ЦАХАЛа в первый период военных действий явились тяжелой травмой, воцарившееся после войны настроение было отнюдь не победным. Уже 18 ноября 1973 года правительство Голды Меир было вынуждено объявить об учреждении государственной комиссии во главе с президентом Верховного суда Шимоном Агранатом, и этой комиссии было поручено расследовать причины израильских неудач в начальный период войны. Работа комиссии сопровождалась набирающим силу движением общественного протеста, острие которого было направлено на министра обороны Моше Даяна. Когда комиссия Аграната, заслушав 58 свидетелей в ходе 140 заседаний, опубликовала 1 апреля 1974 года свой промежуточный доклад, в котором ответственность за неудачи ЦАХАЛа в начальный период войны возлагалась лишь на генералов (руководителей военной разведки, командующего Южным фронтом и начальника Генерального штаба), общественное недовольство достигло критического уровня и вынудило Голду Меир уйти в отставку. Новым главой израильского правительства стал в июне того же года Ицхак Рабин, не включивший Даяна в состав своего кабинета.

В целом же, попытайся мы кратко определить суть процессов, стимулированных в израильском обществе Войной Судного дня, нам было бы трудно избежать таких выражений, как разочарование, депрессия, эмоциональный упадок, политический декаданс. Проявлением этих тенденций стало возникновение "Шалом ахшав", "Махане ШЕЛИ", "Смоль исраэли хадаш" и других общественных групп, требовавших от израильского правительства максимальных уступок арабам и объявлявших немедленное примирение с соседями ультимативной задачей Израиля, без решения которой само существование еврейского государства объявлялось морально ущербным (и даже более того). С другой стороны, ответом на политическую депрессию, воцарившуюся по следам Войны Судного дня, стало появление поселенческого движения "Гуш-Эмуним", мыслившего себя авангардом национального возрождения и во многих отношениях являвшегося таковым. Некоторые из общественных групп, возникших в середине семидесятых годов, давно распались, но политическая борьба в Израиле до сих пор в существенной мере определяется противостоянием двух значительных сил, заявивших о себе вскоре после Войны Судного дня: "Шалом ахшав", с одной стороны, и "Гуш-Эмуним", с другой. Сказанное верно и с учетом того, что "Гуш-Эмуним" прекратил свое существование как единая группа еще в восьмидесятые годы.

Влияние Войны Судного дня оказалось столь глубоким, что израильское общество давно уже невозможно представить себе в отрыве от этой травмы и ее долгосрочных последствий. Многим кажется странным, что именно национальная травма стала для израильтян главным итогом войны, завершившейся победой ЦАХАЛа над значительно превосходившими его арабскими армиями, сумевшими, как уже отмечалось, начать войну в идеальных для них условиях. Но с фактами спорить трудно: октябрьская травма 1973 года очевидна любому, кто знает, как говорят, поют и пишут в Израиле об этой войне. Она часто становится поводом для манипуляций, грубо подверстанных под задачи, которые ставит перед собой в данный момент определенный политический лагерь. Примером такого рода может считаться нестерпимо лживая песня "Мы — зимние дети 73-го года" на слова Шмуэля Хасфари: она появилась в 1994 году, как средство лирической поддержки "Осло", и ее слащавый припев "Вы обещали голубя, обещали оливковый лист" должен был прозвучать как гимн поколения, истосковавшегося по миротворцу Арафату и винящего своих родителей за то, что те не протянули ему руку раньше. Но и сама возможность подобных манипуляций говорит о подлинном характере травмы 1973 года.