Лев Диакон - История

6. Это общее суждение о «варварах» широко распространено уже в поздне-античной литературе: так писали о них и Приск, и Прокопий. Оно основывалось на том, что константинопольскому двору действительно удавалось, одаривая вождей «варваров», отвлекать их от набегов на империю и направлять воинственный пыл племен, переживавших стадию военной демократии, на их соседей. Почти слово в слово со Львом поучает сына Константин Багрянородный: «Итак, знай, что все северные племена по природе своей жадны до денег, алчны и совершенно ненасытны. Их натура поэтому всего жаждет и до всего вожделеет, и не положены пределы ее влечениям; всегда ей хочется большего, и из малой пользы она желает извлечь большие выгоды» (Конст. Багр. Адм. I, 66, 14-19).

7. Значение миссии Калокира в событиях, связанных с походом Святослава на Балканы, остается во многом неясным. Вряд ли можно сомневаться, что часть населения Древней Руси еще видела в войне выгодный промысел. Однако во внешнеполитической деятельности русских князей явственно выступают вполне конкретные государственные задачи. Возможно, Святослав и независимо от миссии Калокира мог после удачных войн с хазарами стремиться к распространению своего государства на Балканы. Наконец, весьма важно, что по договорам с Константинополем, сохранявшим в то время свою силу. Древняя Русь являлась союзником империи (ср. примеч. 26, кн. IV). Тот факт, что для столь важной миссии был выбран Калокир, отражает давние связи Древней Руси с Херсоном.

8. Вряд ли прав Лев Диакон, утверждая, что Калокир сразу стал призывать Святослава к войне против империи. Согласно Скилице (288), это случилось позднее, уже при Цимисхии, что более правдоподобно. И в самом деле, Лев в своем повествовании объединил два похода Святослава в один так, что, помимо прочих недоразумений, произошло смешение целей начальной и последующей деятельности Калокира. Очень возможно, что лишь тогда, когда Калокир получил сообщение об убийстве Никифора, он решил при опоре на Святослава поднять мятеж и захватить власть. Это тем более вероятно, что Калокир, возведенный Никифором в сан патрикия, считался его приверженцем и не мог надеяться на успех своей карьеры при Цимисхии, убийце Никифора. Более убедительным представляется, что версия о начальном этапе действий Калокира, изложенная Львом, исходила от официальных кругов правительства Иоанна Цимисхня. Реальные истоки интриг Калокира следует искать в недовольстве военной аристократии по поводу расправы над Никифором и возведения на престол его убийцы; также необходимо сопоставить активность Калокира с выступлением Фок, происшедшим как раз в это время.

9. Транскрипция этого имени в форме «Сфендославос» позволяет заключить, что в то время в славянском языке сохранялись носовые гласные.

10. Сообщение Льва о численности русского войска некоторые исследователи признают преувеличением (Левченко. 1956, 259-260): трудно себе представить, как Святослав мог перевезти такое войско на лодках-однодеревках и прокормить его во время следования через голодную причерноморскую степь.

Отметим путаницу на этот счет в английской историографии: в «Истории I Болгарского царства» С. Рансимена (1930, 201) сказано, что войско Святослава состояло из 16 тыс. От него эта ошибка перекочевала к другим исследователям (см., напр.: Браунинг. 1975, 71; Ланг. 1976, 67).

Следует, однако, иметь в виду, что уходившее в 971 г. из Болгарии русское войско, после многочисленных боев и пережитого в Доростоле голода, насчитывало все еще более 20 тыс. воинов.

11. Побратимство было знакомо каноническому праву и юридической практике в Византии (см.: Бекк. 1959, 62), но подобный союз с чужестранцем рассматривался как измена (Ш ангин. 1941, 40-41).

12. Скилица (277) относит начало похода Святослава на Болгарию к августу 11 индикта, т. е. к концу лета 968 г. (см.: Карышковский. 1952, 127, и ел.). Время года было удобно для похода: урожай в Болгарии был уже собран, и Святослав мог быть уверен, что войско будет обеспечено продовольствием.

13. Доростолум, Дористол, Дристра (совр. Силистра) – древнефракийский город на Дунае, был основной военной базой Святослава во время его кампании на Балканах.

14. Петр Болгарский, сын Симеона, правил с 927 г. В отличие от своего воинственного отца он в течение всего царствования сохранял дружественные отношения с Византией. Лев Диакон выражает Петру явное сочувствие, что, впрочем, не мешает ему именовать царя *** – «предводитель», хотя официально титул «василевс болгар» и был признан за ним в Константин неполе (ср. примеч. 23). Вскоре после кончины Петр был канонизировав болгарской церковью. Дата его смерти – 30 января – устанавливается по сохранившимся литургическим текстам; что касается года, то он точно неизвестен (Иванов. 1970, 383-385). Большинство ученых ныне принимает 970 г., а не 969.