Н. Новиков - Операции флота против берега на Черном море в 1914-1917 годах

Но и впоследствии, когда операции уже развернулись и Батум сделался базой не только для флота, оперировавшего совместно с войсками приморского фронта, но и для многочисленных транспортов, питавших Кавказскую армию, его артиллерийская зашита оставалась прежней. Присылка новых орудий задерживалась: Военное ведомство отказывало, за неимением их, и советовало флоту поискать у себя.

Выделение для обороны батумского побережья столь слабых сил, какими являлись «Березань» и «Дыхтау», вызвало со стороны командования Кавказским фронтом опасения, что они не смогут противодействовать активным планам турок, накоплявших, по сведениям, силы для удара на Батум. Уже в конце октября сухопутное командование начинает проявлять первые признаки нервности под влиянием различных, обычно неверных сведений о появлении германо-турецких кораблей у побережья.

Так 10 ноября кавказское командование доносит в ставку, что с некоторых пунктов побережья замечены в море корабли неприятеля, и в этот же день командующий флотом, находившийся в море, сообщает туда же, что «за сутки никаких кораблей не обнаружено».

Неорганизованность службы наблюдения и неумение отличать свои корабли от чужих все время приводили к неправильному осведомлению берегового командования. К тому же некоторые сухопутные начальники, панически настроенные после эпизода у Лимана (см. главу 6), реагировали на все происходящее, на побережье и в море самыми невероятными сообщениями. Так 18 ноября наместник Кавказа {133} с явной тревогой телеграфирует в ставку, что «в ночь с 17-го на 18-е были замечены в море огни 22 судов, шедших мимо Батума и поста Св. Николая».

В ночь с 18-го на 19-е начальник Рионского (Поти) отряда доносит, что в Анаклии высаживается неприятельский десант.

На следующий день тремя телеграммами подряд комендант Батумской крепости уведомляет командующего флотом и ставку, что «турки в Ризе и Хопе высадили 10–15 тысяч, а с начала войны перевезли в этот район более 45 тысяч».

Подобные сообщения, естественно, вызывали недоумение и тревогу ставки, получавшей регулярные донесения от командующего флотом, что никаких транспортных перевозок за время походов в море наблюдаемо не было и что посылаемые для обхода берегов корабли ничего, кроме ничтожного каботажа, не замечали. На запрос черноморскому командованию последнее, чувствуя себя в положении обвиняемого, в резкой форме реагировало на эти сообщения, донося, что оно «убеждено в невероятности подобных фактов, так как нигде за время походов флота не было обнаружено подобного числа транспортов; кроме того, по его мнению, такие факты, как двукратное плавание слабых «Березани» и «Буга» [78]к Хопе для обстрела без всякого прикрытия является лучшим доказательством неверности циркулирующих сведений о турецких десантах».

Действительно, произведенная проверка выяснила ложность сообщенных сведений. «Излишняя нервность прибрежных властей, — добавлял адмирал Эбергард в своем ответе в ставку, — может отвлечь внимание на ложный путь от направления действительной высадки» [79].

Взгляд этот, сообщенный главнокомандующему Кавказской армией и коменданту Батума, не способствовал установлению единства в отношениях между обоими командованиями, что неоднократно сказывалось в совместной боевой работе в дальнейшем.

К этому не замедлил присоединиться вопрос о структуре взаимоотношений на почве оперативного и административного подчинения. Черноморский флот не входил подобно Балтийскому в состав какого-либо фронта {134} , и таким образом оба командования — кавказское и черноморское — были самостоятельными, подчиняясь порознь ставке. В случаях необходимости совместного действия, как это имело место в районе Батума, возникала и необходимость договориться. Совершенно ясно, что основаниями такой договоренности должны были явиться, в первую очередь, согласование оперативных целей и установление взаимного понимания в способах их достижения. Однако этого не было. Генерал Ляхов {135} в своих требованиях не считался с задачами, лежащими на флоте, и, придавая своему району первенствующее значение, требовал более того, что считало возможным дать морское командование. С другой стороны, флот, обладая ограниченным числом крейсеров и миноносцев для наличных задач, считал опасения начальника приморского фронта преувеличенными и находил, что задача недопущения десантов в район Батума решается блокадой флотом западной части анатолийского побережья.