Глава 1
БОМБАРДИРОВКА СЕВАСТОПОЛЯ «GOEBEN» 29 ОКТЯБРЯ 1914 г. [1] Все даты в тексте даны по новому стилю. ( Здесь и далее, если это не оговорено особо, примечания автора ).
ОБЩАЯ ОБСТАНОВКА НА ЧЕРНОМ МОРЕ
Бомбардировка Севастополя «Goeben» сама по себе не представляет крупного эпизода борьбы флота с берегом, но она сопровождалась рядом таких обстоятельств и протекала при такой обстановке, которые дают весьма обширный материал для суждений по вопросу обороны баз флота. Поэтому мы считаем полезным развернуть тот фактически и материал, который сгруппировался вокруг самого факта бомбардировки.
Подробное освещение политической обстановки не входит в нашу тему, а потому для обрисовки ее мы вкратце укажем лишь на обстановку последних дней на Черном море перед началом военных действий, не касаясь политических подробностей и стратегических директив, которые в той или иной степени влияли на поступки и решения командования {1} 1 Трудно согласиться с такой постановкой вопроса. Кажется очевидным, что «стратегические директивы» не «в той или иной степени», а самым решительным образом влияли на «поступки и решения» командования флота Черного моря. Известно, что командующий флотом адмирал А.А. Эбергард — флагман весьма энергичный и самостоятельный — с получением сведений о прибытии в Босфор германских крейсеров «Goeben» и «Breslau» испрашивал разрешения верховного командования войти в пролив и нанести упреждающий удар по неприятельским кораблям. (Кстати, в конце 1903 г. капитан 1 ранга А.А. Эбергард, будучи флаг-капитаном штаба начальника эскадры Тихого океана вице-адмирала О.В. Старка, придерживался подобной точки зрения в отношении японцев.) Однако стремление черноморского командования взять инициативу в свои руки не нашло понимания ни в столице, ни в ставке. Благоприятные условия для внезапного нападения германо-турецких кораблей на российские порты были созданы не столько «пассивностью» и «нераспорядительностью» командования флота Черного моря, сколько осторожностью официального Петрограда и верховного командования, которые пытались всеми мерами оградить нейтралитет Турции и несколько раз «одергивали» А.А. Эбергарда. Это обстоятельство, впрочем, не снимает с повестки дня вопросы поддержания боеготовности сил и средств флота и береговой обороны в угрожаемый период, которые автор анализирует ниже.
.
Продолжительные колебания Турции в вопросе выступления на стороне Центральных держав отсрочили начало военных действий на черноморском театре почти на три месяца. Это позволяло в полной мере вести тщательное наблюдение за изменением настроения правительственных и общественных кругов Турции и таким образом по нарастанию тех или иных тенденций предвидеть момент разрыва и вероятный план действий возможного противника.
Вхождение «Goeben» {2} 2 Линейный (по германской классификации — большой) крейсер «Goeben», построенный в 1909–1912 гг. фирмой «Blohm & Voss» в Гамбурге, имел полное водоизмещение 25 400 т, на испытаниях развил скорость 28 узлов. Был вооружен десятью 280-мм, двенадцатью 150-мм и двенадцатью 88-мм орудиями и четырьмя подводными 500-мм торпедными аппаратами. Толщина брони достигала 270 мм (главный пояс), 90 мм (палуба), 230 мм (башни), 350 мм (боевая рубка) Численность экипажа — 1053 человека, в том числе 43 офицера. Накануне мировой войны вместе с крейсером «Breslau» составлял Средиземноморскую дивизию под командованием контр-адмирала В. Сушона, которая в начале августа 1914 г. прорвалась в Дарданеллы. После фиктивной продажи Турции был переименован в «Явуз Султан Селим» и служил в составе турецкого флота до 1960-х годов.
и «Breslau» {3} 3 Легкий (малый) крейсер «Breslau» был построен в 1910–1912 гг. фирмой «Vulcan» в Штеттине. При полном водоизмещении 5587 т развивал скорость 27,6 узлов. Вооружение корабля в 1914 году составляли двенадцать 105-мм орудий, два пулемета и два подводных 500-мм торпедных аппарата, крейсер мог принять на борт 100 мин. Экипаж — 373 человека. В турецком флота получил название «Мидилли». В январе 1918 г. погиб на английских минах у о. Имброс.
в состав турецких морских сил не оставляло никаких сомнений относительно истинных намерений правительства Энвера-паши {4} 4 Автор не вполне точен. В 1913–1917 гг. пост великого везира (садразама) — главы оттоманского правительства (Высокой Порты) — занимал египетский принц Саид Халим-паша, он же в 1913–1915 гг. исполнял обязанности министра иностранных дел. Упомянутый автором Энвер-паша накануне и в годы мировой воины являлся военным министром и начальником генерального штаба. Впрочем, известный германофил Энвер, будучи членом диктаторского триумвирата (вместе с министром внутренних дел Талаат-беем и морским министром Джемаль-пашой) и мужем племянницы султана (падишаха) Мехмеда V Решада, являлся одной из наиболее влиятельных фигур в военно-политическом руководстве Османской империи и главным инициатором выступления Турции на стороне Центральных держав.
Читать дальше