Гютлюг-Инанч проворно соскочил с коня и, выхватив из ножен меч, подбежал к лежащему на земле Тогрулу.
Султан, видя, что дело плохо, вмиг протрезвел.
- О сын Джахан-Пехлевана, пощади! - взмолился он. - Ведь я как-никак падишах! Будь милосерден, пожалей меня!
- Не вовремя ты вспомнил о своем титуле, падишах! - зло усмехнулся Гютлюг-Инанч, занося над ним меч. - Смерть пришла к тебе! Ты заслужил ее. Получай! - И он опустил меч на голову султана.
В тот же день тело Тогрула было погружено на верблюда и отправлено в Хорезм.
Султан Алаэддин Текиш, увидев труп своего недруга, несказанно обрадовался, велел отрубить мертвецу голову и отправил ее в Багдад халифу Насирульидиниллаху.
Обезглавленное тело султана Тогрула было подвешено за ноги на виселице на базарной площади.
Знаменитый поэт Фазили написал рубай на смерть султана Тогрула:
Властитель мой! Сегодня - день печали, сегодня птицы радости мертвы.
Цвет бирюзы, извечный цвет небесный, нежданно изменяется - увы.
Вчера аршина только не хватало, чтобы головою неба ты коснулся,
Но тысячи ферсахов отделяют сегодня царский труп от головы!
Визирь Тогрула поэт Камаледдин был взят в плен. Когда его привезли к визирю султана Текиша Низам-аль-Мюльку Масуду, тот с укоризной сказал:
- Теперь ты видишь, каков он, этот Тогрул, пехлеван, величие которого ты так восхвалял, о силе которого ты написал столько толстых книг?! Мой султан разгромил его войско в течение часа. Кому ты служил, слепой?!
ЛУК И СТРЕЛА
На границах Азербайджанского государства воцарились мир и спокойствие.
Гютлюг-Инанч, разгромив Тогрула, четырежды пытался вторгнуться в Азербайджан с войском хорезмшаха Текиша, но всякий раз терпел неудачу. Наконец, армия Фахреддина разбила его наголову под Казвином и Зенджаном. Гютлюг-Инанч с остатками войска бежал в Хорезм,
С востока на государства Средней и Передней Азии надвигалась угроза несметные полчища Чингисхана, поэтому хекмдары Ближнего и Среднего Востока думали теперь не о расширении границ своих государств, а об укреплении их. Войны и междоусобицы временно прекратились.
Падишах Абубекр считал себя счастливейшим из хекмдаров. Азербайджанское государство набиралось сил после многолетних разорительных войн. Два последних года выдались особенно урожайные. Райят не бунтовал.
Пришло жаркое лето, и Абубекр увез из Тебриза на эйлаг Уджан свою любимую мелеке Талиу, которая в скором времени должна была стать матерью.
Однажды под вечер они сидели на веранде дворца, построенного еще атабеком Эльдегезом, наслаждаясь зрелищем заходящего солнца.
Внизу, подступая к ступенькам веранды, журчал ручей, берущий начало на горе Сахэнд.
- Как трудно передать словами всю прелесть природы, - сказала Талиа. Но есть ли еще красота на земле, способная соперничать с ее волшебной красотой?!
Абубекр, глядя на жену влюбленными глазами, ласково улыбнулся.
- Есть много вещей, моя милая Талиа, которые делают природу еще прекраснее. Разве мог бы я ощущать с такой силой всю эту красоту, если бы рядом со мной не было тебя, мой прекрасный друг?! Самые счастливые минуты в моей жизни - те, когда я смотрю в твои прекрасные глаза. А на этих днях я стану еще счастливее, и этим счастьем я буду обязан опять-таки тебе, ибо ты сделаешь меня отцом крошечного, похожего на тебя, существа.
Талиа, смущенно и в то же время радостно улыбаясь, приблизила свои губы к губам мужа, но вдруг вскрикнула и откинулась навзничь. Абубекр едва успел подхватить ее на руки.
Стрела, вонзившись в горло Талии, вышла сзади у самого затылка.
Несчастная женщина открыла глаза; губы, покрытые розовой пеной, шевельнулись, словно она хотела что-то сказать; по щекам ее поползли две крошечные слезинки; затем веки ее сомкнулись навсегда.
- Аллах милосердный, за что ты наказал меня?! - закричал в отчаянии Абубекр. - Ты сделал меня самым несчастным человеком на свете!
Прибежали слуги. Весь дворец всполошился,
- Окружите эйлаг Уджан стеной войска! - приказал Абубекр раису отряда телохранителей. - Чтобы ни одна душа не проскользнула мимо твоих аскеров!
Отряды аскеров прочесали весь эйлаг Уджан, но убийцу не обнаружили.
Тело Талии перевезли в Тебриз и торжественно предали земле на кладбище Сурхаб.
Велико и неутешно было горе Абубекра. Каждый день приходил он на кладбище, садился у надгробья любимой жены и, заливаясь слезами, поверял свою тоску и печаль холодному камню.
Так было изо дня в день.
Читать дальше