Мамед Ордубади - Тавриз туманный

СТРАХ

Агенты и шпионы, служившие русским, были в страшной панике. Убийство Сардар-Рашида показало им, да и самому консулу тоже, что подпольная революционная организация, может не только выпускать прокламации, листовки, воззвания и вести пропаганду в мечетях. Казням Рза-балы и Рафи-заде они не придавали особого значения, считая их личной местью, но то, что произошло сейчас, никак нельзя было не принять во внимание. Подпольная организация стала внушать консулу серьезную тревогу. Он увидел ее силу, понял, что ему необходимо все время быть начеку.

Через два дня после убийства Сардар-Рашида он приказал раздать оружие всем работникам и тайным сотрудникам консульства.

Богачи и помещики, пользовавшиеся покровительством царского правительства, без стыда и совести угнетавшие народ и бравировавшие благорасположением русского консула, теперь, как кроты, попрятались в свои норы и нигде не показывались. Массы же, наоборот, воспрянули духом, стали смелее, в сердце народа снова зажегся священный революционный огонь.

Но, пожалуй, самое сильное впечатление произвело убийство Сардар-Рашида на жандармского полковника Березовского, назначенного командиром тавризского гарнизона. Услышав об этом, он сейчас же вспомнил мои слова: "Вы можете мне поверить: Сардар-Рашид до Тегерана не доедет". Только теперь он понял, что я не один, что за моей спиной сильная организация, способная на очень большие политические дела. Одно это сознание привело его в ужас. Он больше и не помышлял об уничтожении нашей организации, об аресте ее руководителей. Он понял, что опоздал и просчитался. Если бы он арестовал меня немедленно после донесения Сардар-Рашида, последний ушел бы от возмездия, обстановка была бы совершенно другая. Но он прозевал, Сардар-Рашид казнен. Березовский видел, что он стал косвенным участником этого террористического акта, подрывающего авторитет царских оккупационных властей в Тавризе, чреватого печальными последствиями для него самого. Он не спал ночи, терзаясь тем, что предал строй, который из солдата сделал его полковником, что стал изменником царя, обласкавшего его, наградившего орденами. При этих мыслях, он, как ужаленный, вскакивал с постели, и, только лошадиная доза водки помогала ему обрести кратковременное успокоение. Он никуда не выходил, не показывался в штабе своего полка, не знал ничего о том, что творится в гарнизоне. Он ломал голову, как смыть с себя это позорное пятно, беспокойно шагал по своей спальне взад и вперед приложив ладони к вискам и ничего не мог придумать. Временами он решал подать прошение и уйти в отставку, сославшись на болезнь. Но это было невозможно. Прошение об отставке в такое трудное время, особенно от такого преданного и верного служаки, как полковник Березовский, всегда готового пожертвовать собою ради царя, по меньшей мере, вызвало бы подозрения. Нет сомнения, что просьба его была бы отклонена. И вдруг, как луч солнца среди туч, как освежающий ливень в палящий зной, пришел приказ:

"Принимая во внимание создавшуюся тяжелую обстановку, падение влияния царского правительства, вызванное поражением русской армии на фронте, а также беспомощностью жандармской организации в Тавризе, не сумевшей справиться со своими задачами, консульство его императорского величества нашло целесообразным поручить командование ею полковнику Крылову. В связи с этим жандармскому полку под командованием полковника Березовского, освобожденному от несения гарнизонной службы в Тавризе, приказано выступить на турецкий фронт".

Радость при мысли, что он избавлен от ответственности за события в этом страшном городе, чуть не свела Березовского с ума. Он готов был прыгать и петь от счастья, что освободился от тяжких мук и терзаний. В тот же день он пригласил меня к себе. Я нашел его веселым и жизнерадостным. Увидев меня, он вскочил с места, обнял меня, крепко пожал мою руку и быстро заговорил:

- Поздравьте меня. Мой полк направляется на фронт. О, как я мечтал об этом! Попасть на поле боя - это единственный выход из того невыносимо трудного положения, в котором, как вы знаете, я очутился. Нет предела моей радости Я уверен, что через несколько месяцев явлюсь к вам не как полковник, а в мундире генерал-лейтенанта.

Я поздравил его с новым назначением и пожелал удачи. Он в ответ достал из портфеля какую-то бумагу. Положив ее передо мной, он торжественно заявил:

- В благодарность за ваше поздравление примите от меня подарок!