Мамед Ордубади - Тавриз туманный

Не легко нам было отбивать бесконечные атаки карадагской конницы, ослепленной первой легкой удачей. Они налетали на нас, не обращая внимания на оглушительно взрывающиеся ручные гранаты, но все же в конце концов вынуждены были отступить с большими потерями.

Непривычные к боям лошади карадагцев пугались взрывов и в ужасе кидались в нашу сторону, неся своих седоков. Таким образом, мы получили много пленных. Положение все еще продолжало оставаться крайне тяжелым, так как массы не верили в победу революции.

Средние слои населения, раньше поддерживавшие революцию, припрятались в своих домах и сеяли панику. Саттар-хан лично бывал на позициях и участвовал в боях, чтобы поднять настроение сторонников революции...

Этой ночью мы были в окопах Маралан и Гёй-мечети. Сообщение о восьми всадниках, ломавших белые флаги, а главное, рассказы очевидцев о Саттар-хане, скакавшем по улицам Тавриза с обнажённой шашкой, смутили Багир-хана, уже принявшего царский флаг. Со вчерашнего дня он припрятал этот флаг и снова занял свои окопы.

Но Багир-хан, уже сдавший часть оружия в консульство, был слишком слаб, к тому же его военная организация, услыхав о его сдаче, сама собой распалась.

Несмотря на это, он все же упрямо отказывался от помощи, говоря:

- Я сам защищу свои позиции!

В сегодняшнем бою отличились своим мужеством кавказцы, особенно бакинские рабочие, умевшие применять все способы защиты.

Бои продолжались до одиннадцати часов ночи. С позиции я прямо пошел к Нине узнать, что нового в консульстве и какое впечатление произвел на консула поступок Саттар-хана.

Она ждала меня.

- Герой ваш - настоящий герой, - были первые ее слова. - Будь возможность, я расцеловала бы ему руки, расцеловала бы копыта его белого коня. В консульстве нет других разговоров, только и слышишь: "на белом коне, восемь всадников"... Вот еще, возьмите эту телеграмму.

Нина передала мне телеграмму, переведенную на русский язык. Она гласила:

"Тени аллаха на земле, великому хагану, султану, сыну султана, Шахин-шаху Ирана, Мамед-Али-шаху Каджар.

Нижеподписавшиеся рабы вашей светлости приносят вам свою рабскую благодарность за то, что для наказания мятежников Тавриза прислали господина Рахим-хана, воодушевившего население Тавриза.

1. Мир-Хашим.

2. Имам-Джума Мирза-Абдул-Керим.

3. Гаджи-Мирза-Мохсун".

- Текст телеграммы прислали консулу сами мучтеиды, - сообщила Нина, - и в особом письме просили передать ее в Тегеран и в Петербург.

Я поужинал, выпил чаю; был третий час ночи. Я собрался уходить. Но не успел выйти из дома, как вновь началась перестрелка. Нина остановила меня.

- Не ходите, посидите немного. Я еще кое-что забыла сказать вам. Сегодня консул получил из Тегерана распоряжение выдать Рахим-хану тысячу винтовок и двести тысяч патронов.

Я хотел идти, но Нина опять стала удерживать меня, говоря:

- Теперь уже поздно, идти опасно, останьтесь...

- Ничего опасного, Нина. Этот район далек от места боев, к тому же тут расположены все консульства.

- Нет, нет, очень опасно. Когда вас нет здесь, каждый выстрел отдается в моем сердце.

- Нина, жизнь сопряжена с волнениями, страхом, опасностями. Если бояться всего этого, то вовсе не нужно выходить из дому. Если все будут рассуждать так, как вы, кто же будет защищать революцию?

- Обо всем этом я думаю, но если бы вы перестали быть загадкой, бросили бы свое "вы", глубже заглянули бы в мою душу, тогда исчезла бы часть моих беспокойных дум. Но, к сожалению, между нами нет многого, что требуется для искренних отношений. Каковы теперь наши отношения? До каких пор будет продолжаться эта неопределенность? Этого недостаточно, еще со стороны вечно раздражают меня, теребят мои чувства. Зависть Ираиды не дает мне покоя. Говоря о наших отношениях, она постоянно упрекает меня: "Для чего ты живешь с ним? Что ты для него, или он для тебя!?"

Нина плакала. Положение мое было безвыходное: уйти было нельзя, но и остаться я не мог. Я чувствовал всю тяжесть положения девушки и был тронут ее слезами.

Молодая девушка обеспечена сверх меры, живет в роскоши, но все это не удовлетворяет ее.

Ей хочется жить, зная свое будущее, и поэтому ежесекундно спрашивает себя: "каков будет мой конец?"

Перестрелка усиливалась. Нина продолжала плакать.

Я сидел рядом, лаская кудри молодой девушки и тревожно прислушиваясь к ружейным залпам.

- Нина, милая Нина, возьми себя в руки! - сказал я девушке. - Мы сошлись по доброй воле, нас никто не знакомил и никто не посмеет разлучить. Не надо считаться со всякой болтовней. Ты должна понять, что не одна наша жизнь, но и все вокруг находится в неопределенном положении. Прислушивайся только к голосу своего сердца, благородного и чуткого сердца. Оно приведет тебя к желанному счастливому будущему.