Павлюченков Алексеевич - «Орден меченосцев». Партия и власть после революции 1917-1929 гг.

Борьба против Троцкого достигла апогея в конце 1924 года. В ноябре «Правда» поместила редакционную статью, написанную Бухариным, «Как не нужно писать историю Октября (по поводу выхода книги т. Троцкого "1917")». Затем Каменев и Сталин выступили в московском комитете РКП(б), в ВЦСПС и перед военными руководителями с негативной оценкой партийной истории Троцкого. Они определяли троцкизм как самостоятельное политическое течение, которое всегда выступало и выступает против принятой партийной идеологии. «Ленинизм или троцкизм?», «Троцкизм или ленинизм?», «Большевизм или троцкизм?» — таковы были красноречивые названия докладов и статей Каменева, Сталина и Зиновьева, опубликованных в эти дни, которые ясно указывали партии на волю большинства Цека на официальный и бескомпромиссный идейный развод с Троцким.

Вновь заработал отлаженный аппаратом механизм кампании по обсуждению новой «вылазки» Троцкого. В органы печати поступали отчетные реляции о единодушном осуждении коммунистами антипартийных действий троцкистов, а в ЦК составлялись и анализировались сводки под грифом «сов. секретно» о степени поддержки линии ЦК и позиции Троцкого в дискуссии. Так, сводка об обсуждении книги Троцкого «1917» в четырех вузах Ленинграда (Политехническом, Толмачевском, Технологическом институтах и Военно-медицинской академии) классифицировала 127 поданных докладчику записок на 4 группы: осуждающих Троцкого — 32, обнаруживающих непонимание разногласий — 56, сочувствующих ему — 22 и справочно-технического характера — 17. В записках 1-й группы звучало требование применить к Троцкому п. 10 резолюции X съезда и исключить из партии. Во 2-й группе превалировали вопросы типа: в чем ошибка отдельных большевиков перед Октябрем? что такое перманентная революция? почему Троцкий не отвечает на статьи против него? принимает ли он в настоящее время участие в практической работе? почему его не было на параде Первой конной армии? и т. п. И к 3-ей группе относились записки, как подчеркивалось в сводке, стиль которых изобличает их авторов как злостных оппозиционеров «и сомнительно, чтобы их заблуждение было кратковременным». В этих записках с ехидством спрашивалось: «Можно ли рассуждать о книге как о вредной или полезной, которую 99 % собрания не читало?» Или же напрямую утверждалось: «Большевизм воплощался Лениным, а не дезертировавшими (т. е. Каменевым, Зиновьевым), для них это было проверкой, которую они не выдержали» [710].

Обсуждением публикаций Троцкого всецело дирижировал партийный аппарат. Несмотря на существенную долю сочувствующих Троцкому и подавляющее большинство тех, кто по незнанию вопроса вообще не понимали, чего от них хотят, официальные итоги кампании показали, что Троцкий и оппозиция уже практически нигде не имели сильных позиций. Дисциплинированный низовой партаппарат сумел врезаться между ними клином и отсечь оппозицию, рассеянную по кабинетам совучреждений, от массы рядовых коммунистов.

Троцкий уже давно размахивал перед ЦК угрозой своей отставки, рассчитывая на свою популярность в части общества. Но лагерь сочувствовавших Троцкому во многом держался на недоразумении, которое постепенно рассеивалось под влиянием мощнейшей идеологической кампании, проведенной партаппаратом. В 1924 году он привлекал под свои знамена две противоположные группы недовольных. Рабочие говорили, что Троцкий за промышленность и зарплату рабочим, а крестьяне толковали, что Троцкий за крестьян, чтобы налоги были меньше, а партия его за это — с престола [711]. В декабре 1924 года на конференции еще недавно оппозиционной вятской губорганизации выразилось преобладающее настроение осуждения Троцкого за его выступление против ЦК партии. В президиум подавали записки, в которых в том числе спрашивали: «Не участвовал ли Троцкий вместе с Каплан в покушении на Ленина в 1918 году?» Какой блестящий результат пропагандистской кампании аппарата против Троцкого, в кратчайшие сроки из героев гражданской войны — в оруженосца Фани Каплан! В деревне носились слухи «о войне с Троцким». Осенью, при очередном призыве крестьянской молодежи в армию, сильно голосили бабы, как то обычно бывало во времена проводов мобилизованных на войну [712]. В белорусской глубинке циркулировали разнообразнейшие кривотолки о Троцком, а переучет четырех призывных возрастов еще более подогрел слухи, дескать, Троцкий сбежал за границу, идет войной против партии и т. п. [713]

Убедившись в бесперспективности сложившейся для него ситуации, изолированный со всех сторон в Реввоенсовете и Наркомвоене креатурами Сталина, Троцкий вышел из игры. Он обратился в адрес проходившего 17―20 января 1925 года пленума ЦК с заявлением об отказе от полемики, признании над собой любого партийного контроля и просил освободить от обязанностей председателя РВС. Пленум признал невозможным дальнейшее пребывание Троцкого на работе в армии. 26 января Президиум ЦИК СССР снял Троцкого с должности наркомвоенмора и председателя РВС СССР, назначив на его место Фрунзе с заместителем Ворошиловым. Троцкий сдал свою самую главную цитадель, из поля зрения сталинской группировки исчезло пугало штыков Красной армии, стоявших за спиной некогда грозного военного диктатора.