Дмитрий Винтер - 1612. Все было не так!

Так вот, возвращаясь к завещанию Ивана Грозного: не эта ли идея – посадить на русский престол Габсбурга – была подкинута самодержцу Поссевином? Не стоит забывать: именно Габсбургский дом Иван Грозный почитал больше других, особенно к концу своего правления, когда «римские цесари» стали им считаться чуть ли не единственными правителями в Европе, с кем он говорил как с равными.

Собственно, еще в 1560 г., в самом начале «самодержавной революции», когда надо было удержать Швецию от войны против России в Ливонии, тем не менее царь заносчиво отказался именовать шведского короля «братом»: «Нам цесарь римский брат и иные великие государи, а тебе тем братом называться невозможно, потому что Свейская земля тех государств честью ниже» [109]  Дьяконов М.Я. Указ. соч. С. 151. .

При этом, обратим внимание, «иные великие государи» персонально не названы; а в 1570-х гг. число монархов, достойных, с точки зрения московского самодержца, именоваться его «братьями», сокращается до двух – «цесаря» и турецкого султана [110]  Янов А.Л. Указ. соч. С. 610. . Оно и понятно: раз «Москва – Третий Рим», то с римскими цесарями и дружбу-«братство» надо водить, а если своя династия пресечется, то кого же еще и на престол приглашать, как не «цесареву» родню? Не родственников же турецкого султана!

Отметим еще одну интересную деталь: Жак Маржарет, говоря о русских до Смутного времени, отмечает, что «крещеными они не признают никого, кто не был бы крещен по греческой вере, но освобождают католиков от необходимости перекрещиваться» (комментатор сочинений Маржарета добавляет, что после Смуты «перекрещивание» католиков стало обязательным) [111]  Маржарет Ж. Состояние Российской империи. М., 2007. С. 128, 187. . Это несколько не вяжется с тем, что некоторое время спустя Борис Годунов разрешил построить в Москве протестантский храм, но не разрешал строить католические «из-за враждебности духовенства» [112]  Валишевский К. Смутное время. М., 2007. С. 62. , однако это было уже при Годунове, который, как мы увидим, несколько изменил внешнеполитическую ориентацию страны… Но о Годунове поговорим несколько позже.

Впрочем, помимо «третьеримского синдрома», для дружбы с Габсбургами были соображения и более прагматичные, о которых я уже писал: московского тирана восхищало то, как лихо Габсбурги (правда, испанские, а не австрийские) расправлялись с «ересью» и «заразой свободы» в своих владениях!.. Как раз в это время (1580-е гг.) в войне с восставшими Нидерландами наметился временный перелом в пользу Испании. Гибель Непобедимой армады у берегов Англии и последовавшие за ней новые поражения от голландцев были еще впереди.

Впрочем, первые признаки истощения главного источника «пушечного мяса» для Габсбургов – Испании – уже намечались. А тут замаячила на горизонте перспектива получить новый источник – «отатаренную» опричниками Россию, способную выставить огромные по европейским меркам того времени армии (по некоторым сведениям, до 300 тыс.)!

Однако в ближайшей перспективе Россия источником «пушечного мяса» стать не могла, и по причинам вполне понятным.

Наследство, оставленное Иваном Грозным, было ужасным. Про разорение деревни мы уже говорили. Что касается города, то, например, в Устюжне-Железнопольской в 1567 г. 40 лавок принадлежало «лутчим» людям, 40 – «середним» и 44 – «молодшим» (очевидно, разделение имело место по степени состоятельности владельцев), в 1597 году (т. е. через 13 лет после смерти Грозного, когда страна, как мы далее увидим, несколько оправилась после опричного погрома и стабилизировалась), «лутчих» торговцев в этом городе не оставалось вовсе, а «середних» было меньше десяти [113]  Заозерская Е.И. У истоков крупного производства в русской промышленности XV–XVII веков. М., 1970. С. 220. .

Упадок наблюдался и в масштабах торговых оборотов. Так, воска раньше вывозилось 50 000 пудов (800 тонн) в год, в царствование Федора – 10 000, количество вывозимого сала упало со 100 000 пудов до 3000; «очень упала» (не ясно, насколько) также торговля льном и пенькой. Только мехов после присоединения Сибири стали вывозить больше (англичанин Дж. Флетчер, посетивший Россию в 1588–1589 гг., говорит о вывозе на сумму 500 000 рублей) [114]  Костомаров Н.И. Указ. соч. С. 463. . В это время меха, похоже, играли для России такую же роль, как углеводороды для СССР и нынешней России где-то начиная с 1973 года.

Разорение было таково, что, по свидетельству посетившего страну в 1588–1589 гг. англичанина Дж. Флетчера, «все должно было окончиться не иначе, как всеобщим восстанием» [115]  Цит. по: История СССР под ред. В.В. Мавродина. С. 227. . Интересно, что королева Елизавета, дорожившая отношениями с Москвой (хотя бы потому, что правитель Годунов не превратил страну в вотчину ее врагов – Габсбургов…), запретила книгу Флетчера. Да-да, в те времена (и еще сто лет потом) и в свободной Англии была цензура. А в России книга Флетчера, кстати, еще и в царствование Николая I была запрещена, и за попытку ее издать инициировавшего это издание профессора лишили кафедры в университете (1845 г.) [116]  Валишевский К. Указ. соч. С. 24. .