Владислав Карнацевич - Александр Македонский

К Гавгамелам переправившиеся вброд через Тигр македоняне подошли в сентябре 331 года до н. э. Четыре дня они отдыхали, а вечером накануне сражения Александр со своими военачальниками произвел разведку поля боя и расположения противника. Ему должно было открыться, конечно, впечатляющее зрелище – бесконечные ряды воинов, табуны лошадей, могучие слоны, оглашающие окрестности жутким ревом… Персы уже были выстроены в боевом порядке, поскольку Дарий знал о появлении македонян и опасался ночного нападения. Парменион советовал молодому полководцу так и поступить, но Александр ответил, что не крадет побед и что ему подобает вести бой честно, без хитростей и уловок. На самом деле в ночной атаке было не так уж много смысла – ни о какой внезапности речи уже не шло. Поэтому царь отправился к себе палатку и заснул так крепко, что утром его не сразу смогли разбудить. Может, это был очередной психологический ход, демонстрация в расчете на внушение уверенности солдатам, а может, Александр действительно обладал железными нервами и был абсолютно спокоен по поводу исхода предстоящего сражения. Своим военачальникам он так и говорил, что теперь, когда перс решился принять бой, опасаться уже нечего.

Дарий расположил свои войска в две линии: в первой выстроилась пехота (в том числе, греческие наемники), во второй – вспомогательные войска. На левом фланге, которым командовал Бесс, были бактрийские и персидские всадники, вперемешку с пехотой, скифские всадники и перед фронтом – боевые серпоносные колесницы. Справа у Дария стояли арамеи, мидяне, парфяне, саки и представители ряда других народов – в основном, из Восточного Ирана. Флангом командовал Мазей. Перед фронтом расположилась конница из Армении и Каппадокии и еще 50 колесниц. Сам Дарий с элитным конным отрядом занял место в центре боевого порядка. Около царя находились греческие наемники, слоны, 50 колесниц. Кроме того, поблизости были индийцы, карийцы, а в тылах центра – вавилоняне и еще ряд народностей. Между левым крылом и центром был оставлен промежуток. Равнинная местность и численное превосходство позволяли персам рассчитывать на успех.

Боевой порядок македонцев состоял из центра (фаланга тяжелой пехоты), правого фланга под командой сына Пармениона гипарха Филоты (8 ил македонской конницы, к которым примыкала часть гипаспистов) и левого фланга под командой Пармениона (союзная греческая пехота во главе с Кратером, а также союзная и фессалийская конница). Во второй линии стали 8200 гипаспистов, которыми командовал Никанор, еще один сын Пармениона, а также греческие гоплиты из союзного контингента. Вторая линия получила приказ быть готовой развернуться и сражаться перевернутым фронтом – Александр опасался обхода своих флангов. Весь боевой порядок находился под прикрытием легкой пехоты (так, например, перед фронтом стояли лучники, которые должны были встретить колесницы персов). Сам Александр занял привычное для себя место на правом фланге – среди македонских всадников.

Фронт македонской армии оказался короче персидского. Поэтому фаланга гоплитов была сдвинута вправо, чтобы помочь коннице Александра в направлении основного удара. Левое же крыло получило приказ двигаться уступом сзади. Заметив, что македонская армия затеяла перестроение, поворачиваясь направо, Дарий двинул на правый фланг Александра свою левофланговую конницу. Завязался ожесточенный бой, в ходе которого персы старались расстроить порядки противника и одновременно охватить его правое крыло. Однако Александр умело использовал резервы, которые не дали врагу совершить обход, не нарушился и македонский строй. А вот у персов, пока их левый фланг стремительно выстраивал дугу, в которую должны были попасть македоняне, образовался разрыв между этим флангом и центром.

Пока на фланге шел бой, Дарий бросил на македонян колесницы. Вот как описывает эту жуткую атаку Квинт Курций Руф: «Между тем колесницы, расстроив ряды перед знаменами, прорвались к фаланге: македоняне же, собравшись с мужеством, пропускают их в середину. Строй их стал подобен валу: они сомкнули свои копья и с обоих боков прокалывали животы напиравших на них лошадей, потом они окружили колесницы и сбрасывали с них колесничих. Строй заполнился упавшими лошадьми и возничими, они не могли больше управлять напуганными лошадьми: частыми рывками головой те не только рвали упряжь, но и опрокидывали колесницы, раненые тащили за собой убитых, взбесившиеся не могли остановиться, истощенные – двигаться. Лишь немного колесниц достигло последних рядов строя, неся ужасную смерть тем, на кого налетали: иссеченные людские тела лежали на земле, и так как страдания причиняют лишь свежие раны, то, будучи прежде ранеными и обессиленными, они не выпускали из рук оружия, пока, истекая кровью, не падали замертво».