Н. Непомнящий Авт.-сост. - Вольф Мессинг

Вот что рассказывал немец: он был контужен и пришел в себя на поле боя, добрался до ближайшей деревни, которая оказалась брошенной. Три месяца провел в амбаре, сжег свою форму, надел крестьянскую одежду. Питался пищей, которую нашел в деревне, иногда подстреливая дичь из пистолета. Он не знал ни одного слова по-русски. Последнее заявление вызвало подозрение у офицеров. Они считали, что на самом деле он говорит по-русски и довольно хорошо, но ни разу не проговорился за четыре недели заключения.

В этот момент офицеры обратились за помощью к Мессингу. Они хотели знать, понимает ли немец русскую речь. Вольфа попросили поприсутствовать на допросах под видом высокопоставленного лица (хотя и одевался в гражданскую одежду). Сам он, однако, не принимал участия в беседе. За полчаса, в течение которых пленнику задавали обычные вопросы относительно имени и места рождения, Вольф посредством телепатии установил, что немец в уме переводит все фразы с русского на немецкий. Мессинг уже понял, что немец является опытным шпионом, но как доказать это? За двадцать пять минут Вольф придумал блестящий план, который осуществил в тот же день. Его идея была настолько хитроумной, что даже такой опытный разведчик попался в расставленные сети.

Главный следователь начал допрос на русском в присутствии секретаря. Мессинг сидел молча. Подозреваемый на протяжении всего допроса с надеждой поглядывал в его сторону. Когда допрос был окончен, Мессинг постучал пальцем по папке, которую принес с собой, и сказал на совершенном немецком:

— Да, теперь я абсолютно убежден, что вы не виновны.

Затем он спокойно встал из-за стола и сказал тем же тоном, но уже по-русски:

— Вот и все. Вы можете идти.

Пленник тотчас вскочил с места. Однако, сразу же поняв, какую ошибку допустил, тут же сел обратно, но было уже поздно.

Когда Вольф в первый раз рассказал мне эту историю, я спросила:

— Значит, не остается ни одного преступления — даже самого сложного, которое не может быть раскрыто? Не удобнее ли властям нанять одного-двух телепатов для расследования? В таком случае не будет несправедливых приговоров или нераскрытых дел.

— Нет! — заявил Вольф. — Мои способности — не панацея. Любой суд и приговор должен быть основан на фактах. Этот случай с немецким разведчиком был исключением и не может служить примером для юридической науки. Я согласился принять участие в расследовании только потому, что обстоятельства требовали неординарных мер. Спорный вопрос: может ли парапсихолог или телепат помочь в расследовании преступлений? Проблема эта сродни дилемме, выполнять ли операцию по пересадке органов, если донор только близок к смерти. Этот вопрос обсуждался медиками до того, как доктор Барнард выполнил первую пересадку сердца. Проблема заключалась не столько в практической стороне дела, сколько в морально-этической. Откуда вы знаете, что донор находится действительно в безвыходном положении? Должны ли мы прекращать спасать одного человека, чтобы спасти другого? Никто не сможет сказать этого, пока донор не умрет.

Ни один телепат не заменит нормального расследования и суда. Он может быть задействован в отдельных случаях, чтобы найти доказательства, но не более. Такую функцию я выполнял, принимая участие в расследовании нескольких громких дел. Многие юристы, к сожалению, разделяют мнение, что каждый преступник оставляет следы, хотя бы и микроскопические. По-моему, это не так. Немало серьезных преступлений было совершено профессионалами, не оставляющими следов. А если что-то и было, время и обстоятельства стерли их. Такие преступления крайне сложно раскрыть и почти невозможно доказать вину подозреваемого. Ощущения ясновидящего могут служить только отправной точкой для следователя. Они не могут быть основанием для вынесения приговора. Я приведу пример.

В 1951 году в Казани ходили слухи по поводу загадочного убийства девятнадцатилетней девушки. Это было классическое преступление без следов. Ее сбросили с моста в реку посреди ночи. Девушка была хрупкого телосложения, и, возможно, кто-то притворился, что обнимает ее, а сам перебросил ее через перила. Ее бывшего дружка арестовали через несколько месяцев, хотя против него не было никаких улик. Много свидетелей подтвердили на суде, что он не видел жертву в течение двух лет. Но когда они встречались, то свидания чаще всего проходили на этом мосту, и все обвинения в адрес юноши базировались на этом факте. Парень был подавлен. Он ничего не говорил в свое оправдание, постоянно повторяя одно и то же: «Это не я».