Н. Непомнящий Авт.-сост. - Вольф Мессинг

Я с ужасом слушала эти слова, и впервые в жизни мне захотелось остановить Вольфа. Он же спокойно продолжал:

— Давай оставим эти мрачные прогнозы и вернемся к твоему вопросу. Я никогда не прощу себе нерешительности, которая вылилась в трагедию, о которой ты хорошо знаешь. Трагическое предчувствие пришло ко мне спонтанно, даже не было четкого видения катастрофы. Апрельским утром 1967 года я проснулся, едва рассвело, и решил прогуляться по пустынным улицам. На газетных стойках уже продавались газеты, и я купил несколько. Заголовки на первой странице сообщали об успешном запуске космического корабля «Союз-1», и там были помещены фотографии космонавта Владимира Комарова. Сорокалетний Комаров был невысоким человеком с тонкими губами и густыми бровями. В передовицах сообщали подробности полета, биографию Комарова, были помещены его фотографии в Кремле перед запуском. Я рассматривал их. Тут меня молниеносно осенила мысль: «Он не вернется». Я почувствовал, как дрожь пробежала у меня по спине, и на какое-то мгновение предчувствие показалось смешным. Но мысль не покидала меня. Катастрофа мне не увиделась, и я подумал, что мысль относится к чему-то другому.

Я попытался избавиться от всех мыслей о полете. Но за завтраком эта фраза возникла у меня в голове три раза, как будто сигнал пульсировал в моей голове: он не вернется… он не вернется… он не вернется… Я не мог расслабиться, так как не понимал значения этого сигнала. Отставив чашку с чаем, лег на диван и попытался сконцентрироваться. Но даже после этого не возникло никакого видения.

Потом я начал размышлять, пытаясь разместить все, что касалось этого предчувствия, по своим местам. Это была моя первая и главная ошибка! В таких случаях попытка найти обоснование впечатлению только мешает. Я должен был просто принять к сведению сигнал без всяких условностей и попытаться еще раньше предпринять какие-то меры… хотя даже сегодня мне кажется, что катастрофу вряд ли удалось бы предотвратить. Ведь решения, касающиеся космических полетов, принимаются на уровне политических верхов. Они вряд ли прислушались бы ко мне.

Я начал-думать: почему он не вернется? Космический корабль, запущенный на земную орбиту, не сможет сойти с нее. Даже если ракетный двигатель взорвется во время вхождения в плотные слои атмосферы, капсула с космонавтом все равно вернется на Землю. Итак, он все равно вернется. Я определенно не верил, что корабль столкнется с НЛО. Таков был ход моих размышлений. Но ясновидение нельзя объяснить при помощи методов логики; такая попытка делает бессмысленными любые видения. Мне не пришлось долго ждать. Через несколько дней было официально объявлено, что Владимир Комаров погиб 24 апреля 1967 года, возвращаясь с орбиты.

Действительно, то, что проделывал Мессинг, не поддавалось логическому объяснению. Он являлся как бы антиподом Шерлоку Холмсу с его дедуктивным методом. В 1928 или 1929 году, во время представления в Париже, Вольфа пригласили в маленький провинциальный город, чтобы он помог разрешить тайну отравления состоятельной вдовы. У префекта не было никаких зацепок, и Мессингу пришлось начинать с нуля. В сопровождении двух детективов он явился на виллу жертвы. Их проводником был сын покойной, худосочный симпатичный юноша 18–20 лет. Переходя из комнаты в комнату, Мессинг внезапно остановился у старой картины в комнате, примыкающей к спальне. Это был портрет убитой женщины — аристократического вида леди в подвенечном платье. Некоторое время Мессинг изучал картину, потом повернулся к юноше.

— Отдайте ключ, который висит за портретом, полиции, — сказал он. — Вы открывали им сейф, после того как отравили свою мать.

Через час молодой человек признался в убийстве.

Спустя год одна польская семья из Торуна, опечаленная горем, попросила Мессинга найти сына. Мессинг провел два дня в Торуне в доме безутешной семьи. На третий день в состоянии, близком к каталептическому трансу, он сообщил родителям:

— Ваш Иозеф мертв. Тело находится в реке сразу за мостом, а голова в общественном туалете.

Он назвал улицу. Однако не мог, сказать, как произошло убийство.

Насколько я знаю, Вольф никогда не пользовался своей силой в чисто политических целях. Но он часто рассказывал об одном деле, которым очень гордился. Это дело связано с немецким шпионажем в годы второй мировой войны. В 1944 году около Новгорода арестовали подозрительного человека. Это был высокий широкоплечий блондин, носивший очки в роговой оправе и выглядевший как настоящий немец, впрочем, он тут же признал, что так оно есть. Офицеры разведки были уверены, что он является агентом немецкой разведслужбы, но у них не было доказательств. Поняв, что обречен, немец все равно упорно отрицал свою вину. Его пытали и даже организовали инсценировку казни, чтобы вырвать из него признание, но все было бесполезно. Он оказался из тех редких людей, которые могут выносить любую боль и не сломаться. Его не хотели расстреливать, так как подозревали в причастности к целой шпионской сети.