Татьяна Дубровина - Заратустра

В конце концов поддержали Траэтаону и два его старших брата, которые до этого намеревались предать и даже убить его. Он их великодушно простил.

Итак, Траэтаона победил чудовище, но убить не смог и приковал его цепями в жарком жерле вулкана Демавенд, теперь потухшего. Считается, что Ажи Дахака по сей день заточен в сердцевине этой горы: он вновь вырвется оттуда в Судный день и лишь тогда будет повержен окончательно.

У Траэтаоны родились три сына. Имя младшего из них, благочестивого и кроткого, — Арья (на языке фарси Иредж). Вероятно, родители так нарекли его в честь прародины арийцев — Арьяна Вэджа.

Траэтаона еще при жизни поделил свои владения между сыновьями, но Арья царствовал на переданных ему землях всего двенадцать лет. Затем он пал жертвой своих завистливых брат ьев Сайримы и Тура, которые сочли, что ему несправедливо достались лучшие земли. Они убили и Арью и двух его сыновей. Тур обезглавил брата и голову его послал отцу.

Одряхлевший, ослепший Траэтаона проклял своих сыновей-братоубийц. Он сумел, однако, уберечь и спрятать на мифической горе Мануш свою внучку, дочь Арьи, которая родилась уже после гибели отца. Девушка, повзрослев, родила сына, Манушчихра (Менучехра), названного так в честь горы, на которой спаслась его мать. От радости старик Траэтаона прозрел! Он сам обучил правнука всем царским премудростям, а затем объявил его своим соправителем.

После долгих кровавых войн оба дяди-предателя были побеждены племянником и в отместку за Арью обезглавлены им.

У Манушчихра были сыновья Фриш, Наотара и Дурасроб. Наотара унаследовал трон. Но нас далее будет интересовать другая ветвь этого генеалогического древа — та, которой мир обязан появлением Заратустры. Зороастрийская мифологическая история сохранила преимущественно лишь имена: эти предки пророка не совершали громких подвигов и великих деянии, они были просто честными, праведными людьми, почитающими благих богов.

У Дурасроба был сын Аирик, у Аирика — Ниязем. У Ниязема родился Ваэдишт. У Ваэдишта — Спитама, чье имя стало родовым именем пророка (подобно нашим фамилиям). Читая авестийские источники, вы часто встретите сочетание «Спитама Заратустра».

Далее последовательность поколений такова: Хардхар, Ареджадхарашн, Паетрасп, Чихшнуш, Хаедчадасп, Уругдхасп, Падирагтараспи, наконец, его сын Порушаспа, который женился на девушке из чужого племени Дукдауб.

Порушаспа стал четвертым жрецом Хаомы (третьим был легендарный целитель Трита).

Таким образом, Заратустру можно считать принадлежащим одновременно и к царскому, и к жреческому роду…

Наделенный даром провидца с пеленок, Заратустра оказался именно тем человеком, которому открылась тайна всей системы мироздания…

И ее в своем Учении он поведал людям.

Вначале не было во Вселенной ни Земли, ни Солнца, ни планет, ни звезд. Было только бесконечное время — зерван акарана. Так гласит авестийская традиция.

В бесконечном времени пребывали Благой Бог Ахура Мазда (по-персидски Ормазд) и Дух Зла Ангро Майнью (Ахриман) — прародитель лжи, грехов и порока… [18] См.: Рак И. В. Мифы древнего и раннесредневекового Ирана. С. 79 —111.

Итак, по авестийским понятиям, в начале начал была вечность. И дьявол существовал одновременно с Богом, а Добро сразу же было противопоставлено Злу.

С самых первых строк зороастрийско го учения мы находим противоречия с христианским мифом о сотворении мира. В Библии дьяволом становится падший ангел, дерзнувший восстать против Бога. А до этой самой первой «революции» в мире царили только Добро и Благодать Божия, зла и порока мир не ведал.

«В начале было Слово… — говорится в Библии. — «И Слово было у Бога, и Слово было Бог» [19] Евангелие от Иоанна. I, 1. .

«Что это за Слово, которое ты мне еще не сказал, — воскликнул и Заратустра, обращаясь к Ахура Мазде, — которое существовало прежде небес и прежде воды, прежде земли и прежде скота, прежде растений и прежде огня, и прежде человека праведного, и прежде дэвов и храфстра, и прежде всего материального мира, даже прежде всех благих творений Мазды; Слово, которое заключает в себе зерно Истины и праведности?» [20] Рак И. В. Мифы древнего и раннесредневекового Ирана. С. 272.

Итак, на первый взгляд кажется, что в обеих древнейших книгах речь идет об одном и том же. Прежде всего было Слово…

Но лишь на первый взгляд, поскольку в Авесте речь идет о воззвании к Господу, то есть о молитве, а вовсе не о названии (имени) Бога.