неизвестен Автор - Суд над Сократом (Сборник исторических свидетельств)

______________________

1 "Разговоры запросто". М., 1969. С. 101.

250

философа встречается, вероятно, чаще всех остальных. Обе последние главы "Опытов", несомненно, писались на том же столе, на котором лежала "Апология" Платона; в чтении сократовских мыслей Монтень черпал силы в предчувствии надвигающейся неизлечимой болезни, когда его одолевали страх и боль небытия; из нее он целиком выписал в свою книгу речь Сократа после вынесения смертного приговора. Для Монтеня, как, вероятно, для многих, Сократ становится опорой и поводырем на той пограничной линии, что отделяет царство живых от иного, неведомого...

Перелистаем еще несколько страничек-столетий: начало немецкой классической философии - Иммануил Кант. Для него Сократ в вопросах морали авторитет высочайший. Однако сократовский демоний смущает Канта иррациональностью, загадочностью, труда оуловимостью; вера в знамения и озарения не в духе кёнигсбергского мыслителя,1 мучительно (что и сам прекрасно замечал) искавшего истину на путях логики, науки и рассудка.

Отметим великого софиста нового времени Гегеля, который в одном из своих сочинений учинил заново суд над Сократом2 и вынес ему повторный: смертный приговор, отделив от Сократа-человека его учение: дескать, автор виновен, но его учение бессмертно! Точно также не станем задерживаться у философской "зоны" Фридриха Ницше, его напоенные ядом стрелы против Сократа со ответствовали его концепции

______________

1 См., например: "Антропологическая дидактика". Ч. I, 10.

2 Гегель Г. В. Ф. "Лекции по истории философии". Кн. 2, СПб., 1994.

251

сильной личности; по-нашему мнению, сила самого Ницше - в художественно-культурологических наблюдениях, а не в его доктрине, столь притягательной для обозленных мелетов и ликонов. Два слова- о другом кумире, уже века нашего, об Освальде Шпенглере. Приходится сожалеть, что из литературно-философского обихода выпала (или осталась в тени) статья Томаса Манна "Об учении Шпенглера", в ней дан исчерпывающий анализ теории непроницаемо-герметичных цивилизаций. Диагноз писателя и мыслителя достаточно строг: сочинение Шпенглера не более чем гиллерторское теоретизирование, пропитанное холодным снобизмом. Можно добавить, что для невежественного и замкнутого в себе индивида герметичны и непроницаемы не только другие цивилизации, другие времена и нравы, но и взгляды любого другого человека, чьи убеждения не согласны с его собственными. Универсальность, вневременность философского учения Сократа, его личности и судьбы, несомненно, подтверждают существование некой сквозной темы, связи между всеми человеческими сообществами и мирами.

Сократ в России. Античность вошла в русскую жизнь и культуру, как понятно, после петровских реформ, когда был снят запрет с "еллинских бор-зостей". Рубежом, от которого начался брак по любви между Древней Грецией и Новой Россией можно считать день выпуска книги под названием, выведенным красивой колонкой:

КСЕНОФОНТА

о достопамятных делах и разговорах

Сократовых четыре книги и

252

Оправдание Сократово

пред судиями,

переведенное с греческого языка

Надворным советником

Григорием Полетикою

В Санктпетербурге

при Императорской Академии

Наук, 1762

На титуле торжественно значится: "Ея Императорскому величеству Всепресветлейшей Державнейшей Великой государыне Екатерине Алексеевне императрице". Книга Полетики знакомила просвещенных русских людей сразу с Ксенофонтом, Сократом, вводила в круг философских проблем, быта и бытия греков, чему служило и изящное предисловие автора перевода.

Само собой, не обошел вниманием Сократа и крупнейший просветитель Н. И. Новиков; его, как тогда выражались, иждивением издана "Похвала Сократу, произнесенная в обществе человеколюбцев", 1783 год. Упомянем еще забавнейшее и занятнейшее сочинение "Разговор Сократа с Пифагором о должностях человека", СПб., 1790.

Весь русский XIX век прошел в поисках лучших форм внедрения и усвоения классического образования и одновременно - в борьбе за его отмену (демократы - сокрушители). Все же именно на последние десятилетия пришелся самый высокий взлет познания античности, что связано, в первую очередь, с Владимиром Сергеевичем Соловьевым. От него началось движение русской философской мыс

253

ли XX века, сам же он всей своей жизнью и трудами соединен с античностью, Платоном и потому Сократом.1

Конспективный обзор посмертной судьбы афинского мыслителя показывает, что Сократу-человеку потомки выносили, в основном, вердикт оправдательный; возвели в сан мудреца, апостола Эллады; иначе обстоит дело с тем, что Сократ считал самым дорогим - с его учением. Можно утверждать, что столбовая дорога общественного развития все больше и больше отклоняется от сократовских идей (самопознание - самоограничение; исследование цели научение добру; разумение как сдерживающая сила темных инстинктов). Развитие цивилизации идет совсем в другую сторону, а именно путем непрерывного расширения границ дозволенного: сексуальная революция, постепенное узаконение наркотиков, телеэкранная разнузданность, кумиромания... Достопримечательным явлением стало то, что принято именовать трансгрессией, т. е. возможностью