Шломо Занд - Кто и как изобрел Страну Израиля

Лорд Дэвид Ллойд-Джордж, лорд Артур Бальфур, лорд Альфред Мильнер, лорд Роберт Сесил, сэр Уинстон Черчилль и другие британские политические деятели были убеждены в 1917 году, что расселение евреев в Палестине обеспечит Британии прочную империалистическую опору в этой стране до самого конца света и, возможно, — если евангелисты правы — даже после этого. Их ничему не научило ни восстание американских поселенцев в конце XVIII столетия, ни мятеж африканеров в самом конце века XIX. Быть может, они считали, что евреи, обладавшие финансовой мощью, однако свыкшиеся с низким политическим статусом, будут иначе строить отношения с благосклонной к ним и защищающей их империей. Еврейские сионисты также серьезно ошибались, полагая, что просионистские идеологические настроения британских элит окажутся достаточно устойчивыми и будут всегда брать вверх над многообразными интересами империи.

В любом случае, следует помнить: не дозревшая наконец двухтысячелетняя еврейская тоска по древней стране и не мощная волна добровольной эмиграции, стучавшаяся в ее ворота, стали причиной яркого дипломатического старта, сделавшего возможным (несколько позднее) создание сионистского суверенного государства в Палестине. Второго ноября 1917 года пересеклись три линии, идеологические и политические, вместе породившие грозную симбиотическую троицу.

1. Многолетние христианские евангелистские преференции, тесно переплетенные с колониальными устремлениями Британии, сформировавшимися еще в первой половине XIX века.

2. Тяжелейшие условия существования значительной части «еврейства идиша», зажатого между двумя угрожающими процессами: подъемом антисемитского протонационализма в Восточной Европе, начавшего агрессивно выдавливать их наружу, и параллельным закрытием государств Западной Европы для въезда эмигрантов.

3. Возникновение современного еврейского национального «рефлекса», действие которого начало ощущаться «на полях» процесса дезинтеграции и гибели еще не успевшего толком сформироваться «народа идиша», рефлекса, обозначившего своей целью колонизацию Сиона.

Вне всякого сомнения, декларация Бальфура усилила сионистское движение и добавила ему популярности в широких кругах. С этого момента гораздо большее число евреев с энтузиазмом соглашались отправить других евреев колонизировать «Эрец Исраэль». Впрочем, открытая симпатия к еврейскому национальному дому и позитивное отношение британских властей к еврейской колонизации, по крайней мере с 1917 по 1922 год, отнюдь не убедили массу евреев, говоривших на идиш, и еще менее того — британских евреев хлынуть на «историческую родину» [419].

За продолжавшийся пять лет «медовый месяц» между христианскими и еврейскими сионистами в Палестину, находившуюся под властью британской короны, прибыло около 30 тысяч сионистских поселенцев. До тех пор пока въезд эмигрантов в Соединенные Штаты оставался относительно простым делом, сотни тысяч беженцев из Восточной Европы продолжали мощными потоками пересекать океан. Они упорно отказывались переселяться в ближневосточную страну, которую с середины XIX столетия предназначали им Палмерстон, Шефтсбери, Бальфур и другие христианские лорды.

Не следует чересчур удивляться этому бесспорному географическому — и демографическому — предпочтению. Разумеется, обустройство в Палестине было связано с немалыми экономическими трудностями, однако главная причина малочисленности эмигрантов-колонистов состояла совсем в другом. Она была весьма банальной: в начале XX века большая часть евреев мира, как и их потомки — безразлично, религиозные, традиционные, либеральные или реформистски настроенные, бундисты или социал-демократы, социалисты или анархисты — вообще не считали Палестину своей страной. Вопреки мифу, запечатленному в Декларации независимости Израиля, они отнюдь не стремились «в каждом поколении вернуться и овладеть своей древней родиной», более того, они не сочли нужным перебраться туда в момент, когда право на возвращение было преподнесено им на серебряном блюде протестантскими колонизаторами.

Лишь соединение новых тяжелейших ударов и угроз с жесткой эмиграционной политикой, плотно закрывшей границы стран «свободного мира», привело в конце концов к созданию государства Израиль.