Генри Ли: Возникновение и устройство инквизиции

Привычка к зверскому насилию настолько укоренилась, что некоторые высокопоставленные прелаты стали сводить счеты со своими врагами с такой невероятной жестокостью, какой устыдились бы отпетые разбойники. В 1385 году шесть кардиналов были обвинены в заговоре против Урбана VI; взбешенный папа велел схватить их и поместить вместо тюрьмы в заброшенном подвале в замке Ночера, где находилась его резиденция. Несчастные прелаты находились по пояс в воде; этот подвал, более похожий на канаву, был так узок, что грузный кардинал ди Сангро не мог там даже повернуться. К несчастным были применены методы, введенные в употребления инквизицией. Их мучили голодом, холодом, бросали в воду червей и постоянно допрашивали, побуждая к признанию. Когда они ответили отказом, их подвергли пыткам, и один из них, епископ Аквилы, не вынес страданий и оговорил остальных. Другие продолжали отрицать свою вину, и тогда пытки усилились. От кардинала ди Сангро удалось услышать лишь то, что он страдает заслуженно за зло, которое причинил, по приказанию папы Урбана, архиепископам, епископам и другим прелатам. Когда пытали кардинала Венеции, папа прогуливался по саду мимо окон застенка и громко читал молитвенник, так что звуки его голоса напоминали палачу о приказании мучить жертву. Но тщетно мучители прибегали и к дыбе и к кобыле — признания у кардинала вырвать не удалось. Прелаты сидели в своей ужасной тюрьме до тех пор, пока замок не был осажден одним из противников папы — Карлом Неаполитанским; освобождение было близко, но, на их несчастье, папе удалось бежать, захватив их с собой. Причем во время бегства Урбан приказал убить ослабленного пыткой епископа Аквилы, который был не в силах двигаться в том же темпе, что и остальные; его труп был брошен на дороге без всякого погребения. Другие кардиналы были доставлены в Геную и заключены в тамошнюю тюрьму. Впоследствии один из них, англичанин Адам Астон, был выпушен на свободу благодаря энергичному вмешательству короля Ричарда II, а остальные загадочно исчезли. По одним сведениям, папа велел их казнить, подругам — их повезли морем в Сицилию и по дороге утопили; а третья версия передает, что их зарыли живыми во рву, выкопанном в папской конюшне.

Соперник Урбана, известный под именем антипапы Климента VII, был не менее кровожаден. Когда он был еще легатом Григория XI и назывался кардиналом Робертом Женевским, то из политических соображений поощрял к действию дорожных грабителей. Самым крупным его подвигом была ужасная резня в Чезене; для его характеристики можно вспомнить угрозу, с которой он обратился к жителям Болоньи, обещая «омыть руки и ноги в их крови».

Еще более гибельно повлияла инквизиция на светское судопроизводство. Это влияние пришлось на период, когда выходили из употребления старые варварские обычаи: ордалии, судебные поединки и т. п. — и начало вырабатываться новое право. Судебные системы европейских государств вступили на путь полного изменения, и счастье будущих поколений зависело от характера новых учреждений. И если при этой реформе были почти исключительно избраны худшие образцы, а именно инквизиционный процесс и пытка, которые в течение пяти столетий оставались отличительной европейской чертой уголовного судопроизводства, то мы без всякого колебания можем объяснить это санкцией церкви. Эти приемы проникли всюду, куда проникла инквизиция. Наоборот, большинство народностей, не испытавших инквизиции, сохранило свои прадедовские традиции и самостоятельно развило их, вводя, таким образом, новые обычаи, которые нам кажутся, конечно, очень суровыми, но где мы, по крайней мере, не встречаем инквизиционных жестокостей.

До конца XVIII века в большей части Европы инквизиционное судопроизводство, развившееся в целях уничтожения ереси, было обычным методом, применявшимся в отношении всех обвиняемых. В глазах светского судьи обвиняемый был человеком, стоящим вне закона, виновность его всегда предполагалась, и из него надо было во что бы то ни стало, хитростью или силой, вырвать признание. Так же относились и к свидетелям. Узник, сознавшийся под пыткой, подвергался новым пыткам, чтобы он выдал «других преступников», которых мог знать. Равным образом инквизиция ввела в судебную практику понятие «подозрение в преступлении»; если не удавалось обличить обвиняемого в преступлении, то его можно было наказать как подозреваемого, причем наказание предоставлялось усмотрению судьи и часто равнялось наказанию за преступление. Как назвать всю эту порожденную инквизицией систему, вершившую судьбы беззащитных людей? Она кажется настоящим изобретением дьявола, и недаром знаменитый английский юрист XV века сэр Джон Фортескью назвал ее «дорогой ада».