Лебедева Н.С. Array - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)

Далее следует выяснить, несет ли подсудимый индивидуальную ответственность за преступные эксплуатацию и порабощение народов восточных областей, а также и за другие преступления.

Своеобразное государственное положение Розенберга в качестве имперского министра по делам восточных областей и его все уменьшавшееся политическое значение осветил свидетель Ламмерс во время допроса 7 апреля 1946 г.

По показаниям Ламмерса, власть Розенберга ограничивалась тем, что в оккупированные восточные области были назначены два рейхскомиссара — Лозе и Кох. Высший чин СС и полицай-фюрер хотя и подчинялся «лично и непосредственно» рейхскомиссару, но, как показывает Ламмерс, по деловым вопросам он получал приказы не от рейхскомиссара или Розенберга, а только от Гиммлера. Ламмерс говорит, что Розенберг всегда хотел проводить на Востоке умеренную политику. Он, несомненно, был против «политики истребления» и «политики угона», которые широко проповедовались другими...

Гитлер в своих идеях больше следовал за Борманом и Гиммлером. Восток превратился в опытное поле...

В июле 1942 года Борман пишет Розенбергу. Розенберг отвечает. Третье лицо, доктор Маркулл, сотрудник Розенберга по министерству, критически разбирает это письмо Бормана. По словам доктора Маркулла, смысл письма Бормана, которое в оригинале больше не существует, сводился к следующему: славяне должны на нас работать, а те, кого мы не можем использовать, пусть умирают. Заботиться о состоянии их здоровья излишне. Плодовитость славян нежелательна. Образование опасно. Достаточно будет, если они смогут считать до ста. Каждый образованный человек — наш враг в будущем. Религию мы оставим им как средство отвлечься. Что касается их снабжения, то обеспечить надо только самым необходимым. Мы — господа и должны получать все в первую очередь.

На это письмо ближайшего сотрудника Гитлера Розенберг мог дать только один ответ: выразить внешнее согласие и сделать кажущуюся уступку. Такая удивительная внешняя перемена в установках начальника вызвала озабоченность в восточном министерстве, которая и нашла свое выражение в меморандуме доктора Маркулла от 5 сентября 1942 г.

Розенберг, давая показания, сказал, что он согласился с этим только потому, чтобы успокоить Бормана и Гитлера...

12 октября 1944 г. Розенберг через Ламмерса передал фюреру прошение об отставке...

Не получив ответа на свое прошение об отставке, Розенберг неоднократно пытался поговорить лично с Гитлером, но безуспешно.

11 декабря 1945 г. господин Додд сказал:

«Система ненависти, варварства и отрицания прав личности, которую заговорщики сделали государственной философией Германии, последовала за своими национал-социалистскими хозяевами, когда они наводнили Европу. Иностранные рабочие стали рабами народа господ, миллионы были угнаны и порабощены».

Генерал Руденко 8 февраля 1946 г. говорил:

«В длинном ряду злодейских преступлений, совершенных немецко-фашистскими оккупационными войсками, особое место занимает насильственный угон мирных граждан в рабство и крепостничество в Германию. За эти бесчеловечные и варварские распоряжения, объявления и приказы гитлеровского правительства, издание которых имело своей целью угон советских людей в немецкое рабство, ответственность возлагается в первую очередь на Геринга, Кейтеля, Розенберга и Заукеля».

Я уже говорил о формальной и индивидуальной ответственности Розенберга как имперского министра по делам восточных областей. Я также говорил и о том, что в области использования рабочей силы не Розенберг, а Заукель как генеральный уполномоченный по использованию рабочей силы является главным и ответственным лицом на основании указа фюрера от 21 марта 1942 г. (документ ПС-580). Таким образом, Заукель в этой области стоял выше Розенберга, то есть Розенберг был ему подчинен. 3 октября 1942 г. он, например, писал Розенбергу (документ ПС-017):

«Фюрер принял новую срочную программу вооружения. Для выполнения этой программы необходимо срочно достать еще два миллиона иностранных рабочих. Во исполнение своего указа от 21 марта 1942 г. фюрер предоставил мне новые полномочия; для выполнения моих новых задач он, а частности, уполномочил меня принять по моему собственному усмотрению все необходимые меры в империи... и в оккупированных восточных областях для того, чтобы при всех условиях обеспечить планомерное использование рабочих а немецкой военной промышленности».