Лебедева Н.С. Array - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)

Я верил заверениям Гитлера о его честном стремлении к миру. Я верил во все официальные германские опровержения иностранных сообщений о немецких зверствах. Моей верой я укреплял веру немецкого народа в честность германского государственного руководстве. Вот в чем заключается моя вина. Ни больше, ни меньше.

Обвинители выразили свое возмущение своих народов по поводу тех зверств, которые совершились. Но ведь они никогда не о видели ничего хорошего от Гитлера и все-таки они поражены масштабами того, что действительно происходило. Попытайтесь представить себе возмущение тех, кто ожидал от Гитлере лишь хорошего и кто увидел, что их верой, их доброй волей и их идеализмом злоупотребляли. Я нахожусь в положении человека, пережившего разочарование вместе со многими и многими другими немцами, о которых обвинители говорят, что они могли понять то, что происходило, видя дымящиеся трубы в концентрационных лагерях и то, как выглядели заключенные.

Я воспринимаю как огромное несчастье то обстоятельство, что обвинение изображает вещи таким образом, словно вся Германия была необъятной преисподней, в которой совершались преступления. Несчастье в том, что обвинение обобщает преступления, которые уже сами по себе ужасны. В противовес этому я должен констатировать: кто верил в Гитлера в годы мирного строительства, тот должен был продолжать верить, проявлять мужество и готовность приносить жертвы до тех пор, пока не смог увидеть в нем дьявола и раскрыть старательно скрывавшиеся тайны. Только таким образом можно объяснить ту борьбу, которую вела Германия в течение 68 месяцев. Такая готовность приносить жертвы зиждется не на преступной основе, а на идеализме и доброй вере в умную и якобы справедливую организацию.

Я сожалею о том, что обвинение обобщило преступления, потому что это еще больше увеличит ту ненависть, которой объят сейчас весь мир. Но уже давно наступило время остановить круговорот нового посева ненависти, которая до сих пор господствует в мире. Наконец, убийство 5 миллионов — грозное предостережение, а человечество сегодня владеет техническими средствами для самоуничтожения. Поэтому я считаю, что обвинение не должно прибавлять к доныне существовавшей новую ненависть. Я имею право говорить об этом перед лицом своей совести... Даже среди самых ожесточенных боев я всегда поднимал голос за человеколюбие. Это доказывает большое количество моих обращений, которыми всегда можно опровергнуть высказывания моих противников.

Вполне возможно, даже может быть понятно, что буря мирового возмущения, вызванная свершившимися злодеяниями, развеет границы индивидуальной ответственности. Если это случится, если коллективная ответственность должна коснуться и людей, доверчивостью которых злоупотребили, тогда, господе судьи, привлекайте и меня к ответственности. Я не спрячусь, как уже подчеркивал мой защитник, за миллионы людей, доверчивостью которых злоупотребляли. Я встану впереди тех, для которых доверие к моим мыслям было дополнительной гарантией чистоты целей системы.

Эта моя позиция относится, однако, только к доверчивым, в не к виновным соучастникам или знавшим о злодеяниях, начиная от убийств и кончая выбором живых людей для анатомических коллекций.

Между этими преступлениями и мной существует только одна-единственная связь. Они использовали меня только иным образом, чем тех, которые пали их жертвами. Может быть, очень тяжело говорить о наличии таких преступлений и о наличии идеализма германского народа. Но ничего невозможного нет. Если это различие все-таки будет поддержано, тогда германскому народу и всему миру будет значительно легче.

Председатель: Трибунал внимательно рассмотрит заявления, сделанные подсудимыми, а теперь объявит перерыв и удалится на совещание для вынесения приговора. Прежде чем Удалиться на совещание. Трибунал хотел бы отметить ту добросовестность, с которой представители обвинения и защиты выполнили свои обязанности.

У Трибунала есть сведения о том, что защитники все время получали письма от немцев, содержащие несправедливую критику поведения защитников на этом процессе. Трибунал считает необходимым оградить защитников от этой критики в той степени, в какой это будет необходимо, пока будет продолжаться процесс. Совершенно несомненно, что Контрольный Совет после окончания процесса также будет ограждать их от таких нападок. По мнению Трибунала, защитники выполняли очень важный общественный долг, в соответствии с высокими традициями своей профессии, и Трибунал благодарит их за оказанную ими помощь.