Лебедева Н.С. Array - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)

Одно из самых жестоких мероприятий — захват заложников — явилось предметом приказа германского верховного командования от 16 сентября 1941 г. Кейтель приказывал:

«а. Невзирая ни на какие частные обстоятельства, в каждом случае сопротивление германским оккупационным силам следует расценивать как сопротивление, вызванное коммунистами.

б. Для того, чтобы пресечь эти коварные действия в зародыше, следует принимать самые энергичные меры немедленно при появлении самых первых их признаков с тем, чтобы сохранить власть оккупационных сил и помешать дальнейшему распространению таких действий. В этой связи следует помнить, что в таких странах, где еще не установлен порядок, человеческая жизнь часто ничего не стоит и устрашающее действие может быть достигнуто лишь необычайной суровостью. В этих случаях смертная казнь для 50—100 коммунистов должна обычно рассматриваться как соответствующее возмездие за жизнь одного германского солдата, форма, в которой приговор приводится в исполнение, должна еще более усиливать устрашающее действие»

Можно сопоставить этот текст с формулировкой отчета эйнзатцкоманды: «Зная о том, что русские давно привыкли к безжалостному обращению с ними со стороны властей, мы применяли самые суровые меры» (Л-180).

У Кейтеля и Кальтенбруннера не было расхождений во взглядах; германским солдатам было приказано следовать примеру эсэсовцев на местах.

Две недели спустя после издания этого приказа Кейтелю, чьим единственным защитительным доводом является то, что он требовал казни от 5 до 10 заложников за одного немца вместо 50—100, пришла еще одна мысль. 1 октября 1941 г. он высказал мнение о том, что будет целесообразно, если военные командиры будут всегда иметь в своем распоряжении некоторое число заложников различных политических взглядов: националистических, демократически-буржуазных или коммунистических. Он добавил:

«Очень важно, чтобы среди них имелись хорошо известные, выдающиеся личности или члены их семей, чьи имена должны быть преданы гласности. В случае нападения должны быть расстреляны заложники соответствующей группы, в зависимости от партийной принадлежности виновного»

На оригинале документа имеется зловещая пометка: « Применяется во Франции и Бельгии ».

Действие этих приказов в германской армии можно хорошо видеть по трем примерам мероприятий, осуществленным командирами на местах.

В Югославии через месяц после первичного приказа Кейтеля один местный комендант сообщил, что в отместку за убийство 10 и ранение 26 германских солдат было расстреляно 2300 человек, то есть по 100 за каждого убитого и 50 за каждого раненого германского солдата.

11 июля 1944 г. комендант района Коволо в Италии в публичном объявлении угрожал расстрелять 50 человек за каждого раненого представителя германских вооруженных сил, военного или штатского, и 100 за каждого убитого немца. В случае убийства или ранения более чем одного солдата или штатского все мужчины района подлежали расстрелу, дома — сожжению, женщины — интернированию, а скот — немедленной конфискации. Кессельринг сообщил, что в июне того же года 560 человек, включая 250 мужчин, были заключены в тюрьму с угрозой быть расстрелянными в течение 48 часов, так как партизанами был захвачен один германский полковник (Д-39).

Лицами, непосредственно замешанными а совершении этих жестокостей, являются Геринг, Риббентроп, Кейтель, Иодль и Кальтенбруннер, но кто вообще может сомневаться в том, что всем подсудимым, сидящим на этой скамье, были известны эти приказы и о том, как германские вооруженные силы были обучены убивать мужчин, женщин и детей и что они это делали по всей Европе? Редер, который говорит, что осуждал такую линию поведения в Норвегии, указывает, что он попытался разубедить Гитлера, однако продолжал занимать свой пост и предоставлять свое имя для того, чтобы его использовал режим, во время которого такие действия совершались.

Я перехожу к тем вопросам, за которые он и Дениц несут самую непосредственную ответственность. Ведение войны на море являет собой совершенно такое же пренебрежение к праву и к нормам порядочности. Мало существует примеров возможности так подробно проникнуть в мысли двух морских командующих с помощью их документов, как в отношении подсудимых Редера и Деница в данном случае.

Уже 3 сентября 1939 г. германский военно-морской флот в меморандуме, адресованном министерству иностранных дел, стремился получить разрешение топить без предупреждения суда противника и торговые суда нейтральных стран в нарушение Лондонских правил подводной войны, своих собственных правил по взятию трофеев и, разумеется, международного права. Целый ряд документов, изданных в течение следующих шести недель, обнаруживает наличие постоянного давления на министерство иностранных дел со стороны Редера с тем, чтобы добиться его согласия на проведение этой политики.