Лебедева Н.С. Array - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)

Фрик как министр внутренних дел несет ответственность за небывалые ужасы в концентрационных лагерях и за гестапо, в то время как Франк, будучи министром юстиции в Баварии, по-видимому, получал отчеты об убийствах в Дахау. Он был главным юристом партии, членом центрального комитета, который проводил бойкот евреев в марте 1933 года. В марте 1934 года он выступал по радио с заявлениями, оправдывающими расовое законодательство и уничтожение враждебных политических организаций. Он также присутствовал на совещании у Геринга.

Трибуналу не придется напоминать о роли, которую играл Штрейхер. В марте 1938 года газета «Дер штюрмер» начала последовательно пропагандировать идеи истребления евреев; первая из той серии статей, которые продолжали печататься в течение последующих 7 лет, статья, подписанная Штрейхером, заканчивалась следующими словами: « Мы приближаемся к чудесным временам — Великой Германии без евреев! ».

Функ как вице-президент имперской палаты культуры, начиная с 1933 года, принимал участие в политике истребления евреев; он присутствовал на совещании у Геринга в ноябре 1938 года, на котором, как следует напомнить, когда Гейдрих упомянул о том, что было убито всего 35 евреев, Геринг заявил, что лучше было бы убить 200 евреев, Функ согласился с рекомендациями, принятыми на этом совещании (ПС-1816).

Шахт признал, что уже во второй половине 1934 года и первой половине 1935 года он убедился в том, что был не прав, предполагая, что Гитлер придаст более умеренный характер «революционным» силам нацизма. Он пришел к выводу, что Гитлер ничего не предпринимал для того, чтобы сократить эксцессы отдельных членов партии или партийных групп, фактически проводя «политику террора». Тем не менее он остался на своей должности и принял золотой значок партии в январе 1937 года, в то время как фон Эльц отказался от него. Ширах подтвердил свою роль в том, что молодое поколение Германии росло под его руководством ярыми антисемитами. Он не может уклониться от ответственности за то, что обучал молодежь запугивать евреев, преследовать церковь, готовиться к войне. Это растление детей, быть может, является самым гнусным из преступлений нацистов.

Заукель, который вступил в партию в 1921 году, занял пост гаулейтера Тюрингии (ПС-2974). Он не мог не знать о преследовании церкви, профсоюзов, других политических партий и евреев в этой весьма важной области империи, и есть все основания предполагать, что он оказывал полную поддержку этой политике и тем самым завоевал себе положение в нацистском кругу.

Папен и Нейрат были в состоянии, конечно, лучше, чем кто-либо другой из подсудимых, оценить эту политику, поскольку именно их политические коллеги подвергались преследованию; например, несколько человек из собственного штата Папена были убиты, а сам он арестован и едва остался в живых.

Отношение Нейрата к евреям явствует из его речи, произнесенной в сентябре 1933 года:

«Пустые разговоры на тему о чисто внутренних делах страны, как, например, о еврейском вопросе, очень скоро прекратятся, когда каждый поймет, что необходимое наведение порядка в общественной жизни должно временно повлечь в отдельных случаях личные лишения и нужду, но что тем не менее это поможет установлению непоколебимой власти правосудия и закона в Германии».

Какое проституирование этих великих слов!

Что касается остальных подсудимых, то все они были людьми с интеллектом и к рассматриваемому нами времени уже занимали посты, облеченные значительной властью.

Каждый из них на своем посту — и весьма значительном посту — служил злому делу, конечная цель которого была так хорошо им известна, насаждал доктрины зла, которые являлись важным условием для достижения этой цели.

Лорд Эктон — этот великий европеец — 80 лет тому назад заявил, что, по его убеждению, человеческая жизнь священна, и сказал: «Убийство является тягчайшим преступлением. Сообщник ничуть не лучше самого убийцы; хуже всех тот, кто планирует убийство».

С вашего разрешения позднее я вернусь к вопросу о заговоре и о роли этих людей в заговоре; однако следует сказать, что невозможно прийти к заключению по вопросу обвинения в заговоре по первому разделу Обвинительного заключения, пока не будут рассмотрены конкретные преступления, излагаемые в последующих разделах. И первыми стоят преступления против мира, описываемые в разделе втором. Я говорю «первыми» — первыми по их месту в Обвинительном заключении.