Лебедева Н.С. Array - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)

Насколько зловредна и эффективна была их внутренняя политика, можно судить по тому, что после шести лет пребывания у власти нацисты сумели, не встретив затруднений, вовлечь свой развращенный народ в величайшее в истории преступное предприятие.

Быть может, имеет смысл выбрать из материалов дела несколько примеров, иллюстрирующих, как развивалась эта политика в течение шести лет, и рассмотреть их здесь.

Это примеры того, что происходило в каждом немецком городе и в каждой деревне. Здесь следует иметь в виду, что, стремясь по необходимости избегать кумулятивных доказательств, Вы в результате оказываетесь лишенными их общего эффекта (Д-911).

Начнем с уничтожения политических противников. В течение шести недель после того, как нацисты пришли к власти в январе 1933 года, германские газеты, основываясь на данных из официальных источников, сообщали, что в тюрьмы было заключено 18 тысяч коммунистов; в числе 10 тысяч заключенных в тюрьмах Пруссии было много социалистов и представителей интеллигенции. Судьба многих из этих людей была описана Зеверингом, по подсчету которого по крайней мере 1500 социал-демократов и такое же количество коммунистов было убито в концентрационных лагерях, незадолго до этого созданных Герингом как начальником гестапо.

Эти лагеря, контролируемые партийными организациями, были умышленно организованы таким образом, чтобы устрашить всю страну. Говоря словами свидетеля Зеверинга, концентрационные лагеря были в глазах народа «олицетворением всего ужасного».

Геринг заявил: « Мы считаем необходимым не допускать существования никакой оппозиции ». Он также заявил, что арестовывали и подвергали превентивному заключению людей, не совершивших никакого преступления. Было бы неплохо, если бы еще в то время они прочли положение, о котором толковали вчера: nulla poena sine lege. Геринг добавил: « Если каждый будет знать, что, в случае если он будет действовать против государства, он кончит концентрационным лагерем, это нам только выгодно ».

Вначале лагеря управлялись как СА, так и СС и, по словам Геринга, были созданы «в качестве орудия, которое во все времена являлось орудием власти во внутренней политике».

Гизевиус, который в то время только что поступил в гестапо, как Вы помните, дал следующее описание событий:

«Не пробыв и двух дней на своей службе, я заметил, что там царят ужасающие порядки. Это была не та полиция, которая бы боролась против нарушений, убийств, грабежей, против лишения свободы. Это была полиция, которая защищала преступников, позволяющих себе подобные эксцессы. Арестовывались не те люди, которые были виновниками этих преступлений, арестовывались те, которые обращались за помощью в полицию. Это была не полиция, которая предпринимала какие бы то ни было меры по устранению беспорядков, но полиция, которая ставила своей задачей скрывать, маскировать преступления и, более того, способствовать им. Те отряды СС и СА, которые выступали в роли полиции, все время поддерживались так называемой тайной государственной полицией, им оказывалась всевозможная помощь. Были созданы специальные концентрационные лагеря для арестованных гестапо. И названия их останутся навсегда позорным пятном в истории. Это были Ораниенбург и собственная тюрьма гестапо на Папештрассе — Колумбия-Хауз, или, как ее еще цинично называли, "Колумбийский притон".

Я спросил одного из моих коллег (он был профессионалом, сотрудником старой полиции и перешел в новую полицию): "Скажите, что я здесь, в учреждении полиции или просто в разбойничьей пещере?" Я получил ответ: "Вы в разбойничьей пещере и будьте готовы ко всему. Вам предстоит еще очень многое пережить"».

Далее Гизевиус описывает приказ Геринга об убийстве национал-социалиста Штрассера и то, как он дал «карт бланш» политической полиции, подписав бланки, гарантировавшие амнистию полицейскому, и оставив незаполненным место для имени человека, за убийство которого гарантировалась эта амнистия.

Если потребуется подтверждение показаний этих свидетелей защиты, то их можно найти в серии докладов прокурора Мюнхена министру юстиции в мае и июне 1933 года, находящихся в материалах Суда, в которых зафиксирован бесконечный ряд убийств, совершенных членами СС в концентрационном лагере Дахау (ПС-641, ПС-642, ПС-644, ПС-645).

В 1935 году имперский министр юстиции в письменном виде (ПС-375) изложил Фрику свой протест против многочисленных случаев жестокого обращения в концентрационных лагерях, включая « избиение как меру дисциплинарного наказания », « жестокое обращение, главным образом с политическими заключенными, для того, чтобы заставить их говорить », и « жестокое обращение с заключенными беспричинно или по садистским мотивам ».