Ольга Дмитриева - Елизавета Тюдор

Увы, если Елизавета намеревалась лишь проучить Эссекса и не отвергала примирения, она упустила момент. Граф отчаялся и решился поднять мятеж, цели которого, похоже, до конца оставались неясны даже ему самому. Его дом на Стренде, на самом берегу Темзы, широко распахнул двери для десятков людей. В основном это были знатные дворяне, его друзья — графы Вустер, Саутгемптон, Рэтленд, Бедфорд, лорды Кромвель, Маунтигл, а также множество рыцарей — преданных ему ирландских ветеранов. Нетрудно догадаться, о чем шли разговоры в Эссекс-хаусе: разгоряченные гости превозносили заслуги хозяина перед страной, вспоминали свои подвиги в Нидерландах, во Франции и Ирландии, перемывали косточки Сесилу и прочим «секретарям» — чернильным душам, да и самой королеве за ее скупость и за то, что истинные герои нации обречены прозябать в нищете.

За этим эпицентром недовольства установили постоянную слежку. Соглядатаи вскоре донесли, что на проповеди в Эссекс-хаусе священник провозгласил: «Высшие должностные лица королевства имеют власть принуждать самих королей». Этого было более чем достаточно, чтобы всколыхнулись самые худшие опасения Елизаветы. В двух шагах от Уайтхолла замышлялся государственный переворот, возможно, ее свержение и даже убийство.

7 февраля 1601 года призрак Ричарда II снова потревожил королеву и нарушил спокойствие Лондона. В этот день несколько приятелей Эссекса заказали труппе Барбеджа (и Шекспира) сыграть «Ричарда И». Актеры долго отнекивались, ссылаясь на то, что пьеса старая и не соберет зрителя, да и они уже успели позабыть тексты ролей. Комедианты лукавили, понимая, куда дует ветер, и не хотели ввязываться в опасные политические игры. Но кошельки с золотом, брошенные на стол братьями Перси и лордом Маунтиглом, произвели на них впечатление. Вечером театр «Глобус» был переполнен друзьями и сторонниками Эссекса. Они с жадностью внимали словам, звучавшим со сцены:

Им мнилось, что они избавят страну от тирании бюрократов-секретарей, восстав вместе со славным лордом-маршалом, чтобы

Намерения этих людей выглядели все более угрожающими. Елизавета приказала удвоить караулы во дворце. Эссекса же вызвали на экстренное заседание Тайного совета, но он не поехал туда, сказавшись больным. Тогда к нему отправилась депутация совета во главе с лордом-хранителем печати. За воротами Эссексхауса они обнаружили возбужденную вооруженную толпу, враждебно встретившую королевских посланцев. Их разоружили, отделили от свиты, фактически превратив в заложников, а к Эссексу пропустили только лорда-хранителя. На его вопрос о причине столь странного сборища граф ответил, что враги покушаются на его жизнь и он намерен защищаться. Оставив заложников под охраной, Эссекс облачился в доспехи, вскочил в седло и покинул дом во главе вооруженного отряда, насчитывавшего около трехсот человек. По дороге к ним присоединялись его друзья со своими свитами.

В этот холодный февральский вечер Лондон стал свидетелем странного и трагического зрелища. В клубах пара, поднимавшегося от лошадей, в мерцающем свете факелов процессия двинулась через Сити. Улицы были безлюдны, но всякий раз, завидев одинокого горожанина или свет, пробивавшийся из окон, граф призывал лондонцев поднять оружие за него. Он кричал: «Во имя королевы! Во имя королевы! Против моей жизни затевается заговор!» Но никто не спешил бить в набат и вооружаться. Кто-то прежде намекал графу, что один из самых авторитетных людей Сити — шериф Смит — душой на его стороне и готов поднять тысячу человек из хорошо обученной городской милиции. Когда отряд достиг его дома, Эссекс находился в замешательстве: они проехали уже добрую половину города, но никто так и не присоединился к ним. Здесь их ждало еще большее разочарование: богатый купец и добропорядочный горожанин Томас Смит, не желая участвовать в опасной авантюре, укрылся в доме лорда-мэра. Надежды заговорщиков на городское ополчение не оправдались.