Родерик Грэм - Мария Стюарт

Ридольфи написал Марии 30 сентября, сообщая ей о своих странствованиях по Европе. Он добрался до Рима — «остановившись на несколько дней в моем доме во Флоренции, чтобы позаботиться о собственных делах» — и там получил одобрение папы Пия V, выразившего сочувствие бедствиям Марии, а оттуда отправился в Мадрид, но к тому времени, когда он смог убедить осторожного Филиппа II, было уже слишком поздно. Епископ Росский и Норфолк находились в Тауэре, и Ридольфи пришлось удалиться «в некое место, где никто не станет проявлять ко мне враждебности». Он никогда больше не возвращался в Англию. Ридольфи умер в возрасте пятидесяти лет и был похоронен в родной Флоренции.

Норфолк, как и многие другие ее поклонники, принявшие смерть от руки палача, никогда не был влюблен в Марию. Будучи представителем одной из самых знатных семей Англии, он стремился укрепить династию, заботясь о роде Норфолков так же, как он пекся о случке собак и лошадей. Его высокомерию льстила перспектива жениться в четвертый раз на помазанной королеве, представительнице рода Стюартов, в жилах которой текла кровь Тюдоров. Герцог был слишком глуп, чтобы понять — такие амбиции представлялись изменой королеве, от которой проистекала его собственная власть, и это сочетание глупости и амбиций привело его на плаху. Трудно не испытывать к Томасу Ховарду, герцогу Норфолку, хотя бы крупицу симпатии.

9 апреля Елизавета отправила шерифам Лондона приказ «привести в исполнение приговор, произнесенный бывшему герцогу Норфолку». Затем Елизавета отменила приказ, как обычно, проявляя колебания прежде, чем пролить кровь. Однако 2 июня 1572 года герцог был все же обезглавлен, виновный в том, что «замыслил лишить королеву ее короны и королевских прав, имени и достоинства, а затем и жизни; в том, что оказывал помощь мятежникам, поднявшим восстание на Севере, после того, как они бежали за пределы королевства; в том, что оказывал помощь врагам королевы в Шотландии, которые поддерживали и давали средства упомянутым английским мятежникам; в том, что стремился жениться на шотландской королеве; а также в том, что хотел добиться этого брака силой».

Поскольку Мария не присягала на верность Елизавете как своему суверену, она, строго говоря, не была виновна в измене, хотя с того времени общественное мнение в Англии решительно обратилось против нее. Ее угасающей популярности был нанесен еще один удар, когда в Англии был опубликован трактат Бьюкенена «Обвинение». Хотя там и не упоминался заговор Ридольфи, вновь всплыли намеки на соучастие Марии в убийстве Дарнли, все больше черня ее в глазах людей. Это была последняя публичная атака Бьюкенена на свою бывшую щедрую покровительницу. Историк Алистер Черри в своей книге «Государи, поэты и покровители» сказал об этом: «Теперь всеми признано, что его история недостоверна в том, что касается личного правления Марии; она основывается на тесно сплетенных воедино предположениях, полуправдах и прямой фальсификации». Книга представляет собой отвратительный образчик работы наемного клеветника.

Советники Елизаветы требовали казни Марии, но в тот момент она оказала им сопротивление. Поэтому в конце 1572 года Джон Лесли, епископ Росский, приказал своему повару подготовиться к рождественскому пиру.

Пока Шрусбери находился в Лондоне, председательствуя на суде над Норфолком, его место в Шеффилде занял сэр Ральф Сэдлер. Наступила его очередь выслушивать жалобы Марии на условия ее заключения. Мария проявила несомненное высокомерие, сказав о Норфолке и прочих заговорщиках: «Пусть отвечают за себя», и заявила Сэдлеру, что никогда не встречала Ридольфи. Что же до ее посла, епископа Росского, он «скажет все, что вы от него захотите». Сэдлер и Бесс получили отправленные для нее из Франции лекарства, прибывшие с невинным на вид сопроводительным письмом, которое, однако, содержало наполовину пустой лист бумаги. Сэдлер пытался нагреть лист — невидимые чернила, например, лимонный сок, темнеют от нагревания и становятся заметными — но так ничего и не обнаружил. На следующее утро Мария в сопровождении Бесс гуляла в саду замка, когда Сэдлер доставил письмо, отмахнувшись от жалоб на то, что его подали уже вскрытым. Сэдлер отметил, что Марии не хватало физических упражнений, так что порой ее приходилось вести. При известии о том, что Норфолку был вынесен приговор, она расплакалась горькими слезами. Мария погрузилась в печаль и строго постилась, через день посылая Елизавете резкие письма. Та ответила на них, передав письмо с возвращавшимся графом Шрусбери. Марии неизбежно напомнили об ее отказе признать Эдинбургский договор, а также предъявили длинный список претензий; она отвергла дружбу Елизаветы, настояла на том, чтобы выйти замуж за Дарнли наперекор пожеланиям английской королевы; она вместе с Норфолком и Ридольфи планировала захватить престол и использовать иностранную военную помощь для вторжения в Англию. Шрусбери было приказано зачитать Марии этот документ «один, два раза или чаще, если она потребует». Дни, когда Елизавета была ее «дражайшей сестрой», закончились.