Вячеслав Козляков - Михаил Федорович

Впоследствии, уже с конца 1616 года, противник сам начал стремиться к тому, что не удалось русской рати. Главной заслугой воевод под Смоленском в этой ситуации стало то, что они не давали обойти себя, «отнять» дорогу. Но в конце концов полякам удалось отрезать пути снабжения осаждавших Смоленск русских войск. 22 октября 1616 года воеводы Михаил Матвеевич Бутурлин и Исаак Семенович Погожий, преодолевшие взаимную неприязнь, сообщали о том, «что Гасевской с полскими и с литовскими людми хочет идти московскою дорогою и их смоленские острожки обойти и стать на московской дороге на болшой в Твердилицах». Но было уже поздно: Александру Госевскому блестяще удался этот маневр, и он отнял «от смоленских табор» дорогу к Дорогобужу. Все происходило по самому худшему сценарию, что не могли не понимать московские стратеги, пытавшиеся когда-то в начале осады действовать таким же образом. Очень скоро воеводы должны были констатировать: «И с запасы приезды к ним ни откуды нет долгое время, и они от литовских людей сидят в осаде, и хлебными запасы и конскими кормы оскудели» [114] ДР. Т. 1. Стб. 256–257. . Не помогло и войско боярина князя Юрия Яншеевича Сулешева, посланное на выручку под Дорогобуж в январе 1617 года. В мае 1617 года осаду Смоленска пришлось снять. В одной из разрядных книг виновником отхода войска из-под Смоленска к Белой был назван Сулешев: «А острог покинули для того, что их боярин не выручил и запасов к ним не прислал» [115] Там же. Стб. 273. . Однако виноваты были и воеводы Михаил Матвеевич Бутурлин и Исаак Семенович Погожий, отошедшие без государева указу от Смоленска, за что на них была наложена опала.

Пока войско царя Михаила Федоровича осаждало Смоленск, по всей границе с Речью Посполитой разворачивалась «литовская война». Она была тесно связана с боями за Смоленск, но у этой войны были и свои цели: отвоевать другие города и уезды, которые также были потеряны в Смуту, и утвердить там власть царя Михаила Федоровича. На деле с обеих сторон война превратилась в карательные экспедиции, где никто не уступал друг другу в жестокости: ни русские войска, запустошившие, к примеру, посады Гомея (Гомеля), Кричева и Мстиславля в походах 1614–1617 годов, ни так называемые «лисовчики» — польско-литовские отряды Александра Лисовского, страшным рейдом прошедшие во второй половине 1615 года по Северской земле [116] См.: Документы Разрядного приказа о походе А. Лисовского (осень — зима 1615 г.) / Подг. к печати Б. Н. Флоря // Памятники истории Восточной Европы. Т. 1. С. 100–124. . Допустивший поход Лисовского в замосковные уезды воевода князь Михаил Петрович Барятинский по указу царя и приговору Боярской думы был наказан и посажен в тюрьму. В разрядные книги специально внесли запись о жестоком унижении воеводы, которому велено было сказать при аресте, «что ты, князь Михайло вор, жонка, а не слуга, сделал изменою, шел мешкотно, и за твоим многим воровством Лисовской с многими литовскими людми многие городы повоевал и пожег; да велено его бить по щекам, да велено князь Михайла привесть к виселице, а от виселицы воротя, послать в тюрму тотчас» [117] ДР. Т. 1. Стб. 203–204. .

Снятие войсками царя Михаила Федоровича осады со Смоленска снова открыло польским войскам дорогу на Москву. Наступил последний, может быть, один из самых критических этапов Смуты начала XVII века — поход королевича Владислава в Московское государство. Главная опасность для царя Михаила Федоровича состояла в том, что королевич оспаривал права на русский престол, ссылаясь на давнюю присягу 1610 года, а московские послы, ездившие «призывать» королевича Владислава в Москву на царство, по-прежнему удерживались в Речи Посполитой. И Михаил Федорович не мог не учитывать того, как скажется прямое военное столкновение с королевичем на судьбе его отца митрополита Филарета. Не случайно в мае 1617 года в наказе при раздаче золотых за службу под Дорогобужем он вспоминал митрополита Филарета: «То сделалось… отца нашего великого господина преосвященного митрополита Филарета Никитича и матери нашие великие государыни иноки Марфы Ивановны молитвами» [118] КР. Т. 1. Стб. 242–243. .

Тревожные «литовские вести» о начавшемся походе королевича Владислава пришли в августе 1617 года. Для сбора ратных людей были отправлены в Ярославль князь Дмитрий Мамстрюкович Черкасский и в Муром боярин князь Борис Михайлович Лыков. Для своего похода на Москву королевич избрал известный маршрут: Дорогобуж — Вязьма — Можайск. На этот раз военная удача отвернулась от московского войска, и уже в октябре 1617 года были потеряны Дорогобуж и Вязьма. По сообщению разрядных книг, «в Дорогобуже посадские люди и казаки изменили, город Дорогобуж сдали королевичю», а «из Вязмы все побежали, дворяне, и дети боярские, и казаки, а Вязму покинули и пришли в Можаеск» [119] ДР. Т. 1. Стб. 299–300. . Но главная вина была возложена на воевод князя Петра Ивановича Пронского и князя Михаила Васильевича Белосельского: их приказали, сковав, привезти из Можайска в Москву.