Вячеслав Козляков - Михаил Федорович

В ноябре 1644 года в Москву для подтверждения достигнутых договоренностей приехало ответное великое посольство Речи Посполитой во главе с брацлавским каштеляном Гаврилой Стемпковским. Он выполнил обещание панов-рады об Иване Лубе. Но дальше начались мучительные препирательства и о Лубе (в итоге его вернут в Речь Посполитую, но под страхом смертной казни и под поручительство короля Владислава IV запретят называть московским царевичем), и о том, что не выполняется договор об отдаче Трубчевска. Все это совпало с начавшейся болезнью царя Михаила Федоровича.

Судьбе Романовых и Годуновых суждено было еще раз переплестись самым причудливым образом. В 1637 году в Москву из Дании прибыло посольство с просьбой отпустить на родину «кости» королевича Иоганна, несчастного жениха Ксении Борисовны Годуновой, приехавшего в Москву в сентябре 1602 года и вскоре умершего в России. То ли эта старая история, поднятая датскими дипломатами, то ли какие-то другие соображения подтолкнули царя Михаила Федоровича к размышлениям о судьбе своей старшей дочери Ирины Михайловны. Как отец, он должен был сам «сговорить» жениха для своей дочери. Но, находясь на русском престоле, царь Михаил Федорович должен был просчитывать свои шаги в этом, казалось бы, частном деле и учитывать их возможное влияние на династическую ситуацию. В отличие от браков царей и царевичей, женившихся на подданных, свадьба царевны с боярским сыном воспринималась как мезальянс. Более того, она могла привести к лишним проблемам в будущем. Непонятно: как следовало поступать с возможным потомством царевен, как повели бы себя выросшие дети царской крови, не возникло ли бы каких-нибудь ссор с царским наследником, царевичем Алексеем Михайловичем? Как повлияли бы такие браки на расстановку родов на местнической лестнице и в Боярской думе? Единственным примером в прошлом, на который мог опереться царь Михаил Федорович, всегда искавший в традиции предыдущих царствований ответ на сложные вопросы, был несостоявшийся брак Ксении Годуновой и датского королевича Иоганна.

К ситуации в датском королевском доме приглядывались много лет, привлекая к консультациям приказчика датского короля Петра Марселиса. Его расспрашивали, сколько детей у короля Христиана IV, каков их матримониальный статус. Когда выяснили, что два сына от первой жены датского короля уже не могут рассматриваться в качестве женихов московской царевны, то обратили внимание на третьего — Вальдемара, родившегося от другой жены, графини Мунк, тоже венчанной, но считавшейся, по изумительному определению русских источников, «с левой руки». Что такое морганатический брак, в Московском государстве не понимали, поэтому приняли меры к тому, чтобы собрать дополнительные сведения о том, как король относится к королевичу Вальдемару и его матери, какие отношения у королевича с датскими вельможами. По возможности, озаботились тем, чтобы заказать изображение королевича.

Датский король, немного встревоженный активностью московских дипломатов вокруг своего, хотя и не прямого, но горячо любимого потомка, послал сказать им напрямую, что если они хотят пригласить королевича Вальдемара «для ратного дела», то король готов отпустить его. В 1641 году королевич Вальдемар, граф Шлезвиг-Голштинский, возглавил датское посольство в Московское государство. Но и тогда еще подлинные намерения царя Михаила Федоровича не были обнаружены. Хотя королевичу и была уготована пышная встреча, но по всем вопросам посольства он получил отказ. Самым чувствительным уколом самолюбию королевича, принятого как обычный посол, был отказ московских властей разрешить ему представляться царю со шпагой. То было дурное предзнаменование для его будущих отношений с русским царем. Между тем известие о приезде королевича Вальдемара во главе датского посольства было включено в продолжение «Нового летописца», где перечислены самые основные вехи последних лет царствования Михаила Федоровича. Летописец также подчеркнул, что «встреча» королевичу «была болшая и отпущен был в Дацкое землю» [449] Вовина-Лебедева В. Г. Продолжение «Нового летописца»… С. 300. .

В целом, видимо, королевич понравился русскому двору, и в апреле 1642 года уже московские послы окольничий Степан Матвеевич Проестев и дьяк Иван Патрикеев отправились в Данию с наказом заключить докончание и брачный союз между королевичем Вальдемаром и царевной Ириной Михайловной. Но русские послы встретили очень прохладный прием, а изложенная ими идея заключения брака между отпрысками обоих царствующих домов уже тогда натолкнулась на неразрешимый вопрос о перемене веры. Поэтому снова обратились к посредничеству датского агента Петра Марселиса. Последний исполнил порученное ему дело много лучше московских послов и сумел обговорить все условия приезда королевича Вальдемара в Москву по отдельности как с королем Христианом IV, так и с самим будущим женихом.