Вячеслав Козляков - Михаил Федорович

Таким образом, думные дьяки, стоявшие во главе Разрядного и Посольского приказов, по праву могут быть отнесены к числу самых влиятельных людей царствования Михаила Федоровича. Внешним выражением этого влияния были огромные дьяческие денежные оклады, сопоставимые по размерам с окладами самых высоких чинов Государева двора, личные и родственные связи с правящей верхушкой, умение использовать выгоды своего должностного положения. Выступления на земском соборе 1642 года против дьяков, «обогатевших многим богатеством», были совсем не беспочвенными. Когда в годы Смоленской войны собирали хлеб для отправки в войско, то по «розметному списку», составлявшемуся думным дьяком Иваном Гавреневым, больше всех должны были заплатить в казну Томило Луговской, Федор Лихачев, Иван Грамотин [361] ДР. Т. 2. Стб. 859–862. . Не удивительно, что имена думных дьяков постоянно встречаются в числе первых землевладельцев в государстве.

Итак, вокруг царя Михаила Федоровича за годы его царствования сложился сплоченный родственный круг правящих «сильных людей». Как выяснил С. Ф. Платонов, в нем очень большую роль играли бывшие «тушинцы», по сути, реабилитированные после 1613 года. Но даже в этом ближнем круге царя выделяются фигуры двух правителей — бояр князя Ивана Борисовича Черкасского и Федора Ивановича Шереметева. Их авторитет держался как на родстве с царем Михаилом Федоровичем, так и на большом военном и административном опыте. Наиболее талантливым администратором был князь Иван Борисович Черкасский, заслуживший одобрительные отзывы современников: «Как боярин князь Иван Борисович Черкасской ведал Поместной приказ, да у боярина ж у князя Ивана Борисовича были многие приказные люди и в то время у нево в приказех все делалос добро и волокиты в приказех у боярина у князя Ивана Борисовича никаким людем не было» [362] Действия Нижегородской губернской ученой архивной комиссии. Т. 8. С. 65. . Но в том-то и дело, что «московская волокита» была правилом, а не исключением. И «сильный человек», судя по коллективным протестам служилых людей, чаще всего был грабителем, а не защитником.

В представлениях жителей Московского государства XVII века царский суд воспринимался как высшая, абсолютная власть, отдельно от суда боярского и других «сильных людей». Царь Михаил Федорович был арбитром во всех делах, в том числе в спорах между боярами, с одной стороны, и «землею» и «миром» — с другой. Особенно заметными противоречия внутри «всей земли» стали во второй половине 1630-х — начале 1640-х годов, когда постоянно возникали коллективные протесты дворян и детей боярских, торговых и посадских людей, недовольных своим положением. С возобновлением практики земских соборов после Смоленской войны челобитные как форма коллективного и индивидуального протеста не только не исчезли, а стали преобладающей формой обращения к власти в целях решения разных проблем. Более того, соборное представительство было в упадке, и московское правительство с трудом собирало выборных людей на земскую службу, ассоциировавшуюся теперь не с общественным долгом, а с дополнительной службой и нагрузкой на «мир» [363] См. об этом документы конца 1636 года, связанные с выборами на собор в Галиче: Шмелев Г. Отношение населения и областной администрации к выборам на земские соборы в XVII в. // Сборник статей, посвященных В. О. Ключевскому. М., 1909. С. 492–493. . «Чины», по которым было организовано представительство на соборах, понимали, что скорее могли добиться своих целей в челобитных, посвященных их собственным делам, а не отвлеченным государственным целям.

Основной мотив дворянских протестов — борьба за отмену срока сыска беглых крестьян. Именно здесь самым кардинальным образом расходились интересы рядового дворянства и «сильных людей», заинтересованных в том, чтобы «закрепить» за собою тех крестьян и холопов, которые уходили от своих «бедных и разоренных» хозяев в экономически процветающие боярщины. Посадские люди продолжали борьбу с беломестцами на посаде. Ко всему прочему, во второй половине 1630-х — в 1640-е годы стали последовательно увеличиваться оклады разных сборов, дополненные новыми налогами в связи с организацией Приказа сбора ратных людей. Все это заставляло людей разных «чинов» отстаивать прежде всего свои экономические интересы.