Томительную, гнетущую тишину, насыщенную страхом, разорвал далекий крик петуха. И сразу его подхватил разноголосый хор. Последние полтора года Луис Гарсия часто просыпался с ними, не похожими ни на каких других кубинскими петухами, и каждый раз заново ощущал, что он дома, на родине. На чужбине именно этого крика петухов ему так недоставало... Гарсия еще никогда в жизни так четко не чувствовал, что стряслась непоправимая беда. Снова и снова, пытаясь найти ответ на вопрос, в чем была его ошибка, он почему-то, вместо того чтобы анализировать последние месяцы, невольно возвращался в далекое прошлое.
Счастливое, безмятежное детство. Финка1 "Делисиас". Самое голубое небо планеты над ней, самые зеленые и красивые пальмы, самый сочный сахарный тростник, самые вкусные манго в мире. Ему, сыну одного из майоралей управляющих огромного поместья, разрешалось бывать в хозяйском доме и даже играть с детьми дона Карлоса. Грозный хозяин был ласков со смышленым подростком, которому предстояло когда-нибудь стать майоралем его наследников. Гарсию же к этому миру роскоши тянула какая-то непреодолимая сила. Но все-таки по-настоящему Луис дружил лишь с сыном местного кузнеца. "Эх, найти бы его сейчас! Вот он бы сумел помочь... Но какое ему дело до меня. Ведь наверняка стал большим человеком, может быть, где-нибудь рядом с Фиделем. Педро... Педро Родригес..."
1 Финка - усадьба (испан.).
Когда-то Луис считал, что куда больше преуспевает в жизни. Единственно, в чем он не мог сравниться с другом, так это в шахматах. Дон Карлос... Да что там дон Карлос, сам Капабланка, который в последние годы любил приезжать на отдых в "Делисиас" и обучал подростков разным тонкостям игры, прочил Педро громкое будущее за шахматной доской. Но того тянуло к политике. На этом они разошлись. Впрочем, в Педро было и кое-что другое: пренебрежение к богатству, власти, которые так гипнотизировали самого Гарсию. Теперь он почти готов был признать правоту друга. Нет, не потому, что наконец-то осознал ее. Просто здесь, ворочаясь без сна на тюремном топчане, он до слез жалел себя.
Луис Гарсия уехал в США через полгода после победы революции, когда д-р Мануэль Уррутия был смещен с поста президента республики. Уехал со старшим сыном дона Карлоса. Сам помещик, заявив:
"Для нас это конец!", поспешно продал свои земли и двумя неделями раньше улетел, как он сказал, "умирать в Испанию"...
Рассвело. Принесли кружку горячего кофе и булочку, но он не притронулся к еде - гнетущий страх и какое-то еще не совсем понятное самому чувство, похожее на раскаяние, спазмой сжимали горло. Через час за ним пришли, В небольшом светлом кабинете Гарсия прежде всего вгляделся в лицо следователя и облегченно вздохнул: "Сопляк еще. Что он может? Значит, в чем бы ни обвиняли, все отрицать. В конце концов, никаких улик у них нет".
- Садитесь! И рассказывайте, - поднял голову от бумаг следователь.
Возникла пауза.
- Не понимаю. Что рассказывать? - выдавил Гарсия внезапно охрипшим голосом.
- Начните хотя бы с того, как вас зовут.
- Луис Гарсия.
- А как звали раньше?
- Не понимаю. Луис Гарсия... Всегда.
- Хорошо! Вы знаете, где находитесь?
- Ну да, конечно.
- Тогда должны понимать, что только чистосердечное признание может смягчить вашу судьбу, - следователь принялся сосредоточенно листать папку с документами, словно предоставляя арестованному самому судить, насколько глупо его запирательство. Последняя фраза была произнесена таким тоном, что у того упало сердце.
"Что они узнали? Неужели кто-то предал?" - мучительно пытался сообразить Гарсия.
- Молчите? Напрасно. Вам была дана возможность самому вспомнить кое-какие ваши... жизненные комбинации. Теперь придется объявить вам шах, в голосе следователя звучала откровенная ирония. - Расскажите, как вам удалось возвратиться в США после Плайя-Хирон?
"Неужели они об этом знают? Нет, скорее берет меня на пушку".
- Я там не был.
- Значит, вам не знаком, - следователь посмотрел в папку, лежавшую на столе, - Хосе Эдоси Бехар, наемник-парашютист? Вас не знает Мигель Сервера Консуэгра? И вы не знаете ни Орландо Куэрво Галано, ни пилотов с Б-26 Сирило Пьедру и Фариаса?
"Трепачи! Они видели меня в лагере Пуэрто-Кабесас, а потом и на Плайя-Хирон..."
- Еще раз спрашиваю, вы были на Плайя-Хирон? - на сей раз слова следователя прозвучали в ушах Гарсии не вопросом, а зловещим утверждением.
- Да, да! Был! Ну и что? Кастро лишил меня всего, он... Зачем он убил моих родных - брата, дядю?.. - почти истерически закричал Гарсия, перед глазами которого отчетливо возникло лицо инструктора Альберти, сообщившего ему эту скорбную весть в спецшколе во Флориде. У него словно лопнула внутренняя пружина. Теперь уже все равно, лишь бы скорее наступил конец этой пытке гнетущей неизвестностью.
Читать дальше