И. Петровский (ред.) - Почему Гитлер проиграл войну? Немецкий взгляд

«Правительства Соединенного королевства, Соединенных Штатов Америки, Союза Советских Социалистических Республик и Временное Правительство Французской Республики настоящим берут на себя верховную власть в отношении Германии, включая всю власть, которой располагает германское правительство, Верховное Командование вермахта и любое земельное, муниципальное или местное правительство или власть. Все германские власти и германский народ должны безоговорочно выполнять требования союзных представителей и полностью подчиняться всем воззваниям, приказам, распоряжениям и инструкциям».

Указанным Заявлением правительств от 5 июня 1945 года четыре державы положили начало периоду истории гер-майского государства, который длился четыре года и закончился в 1949 году образованием Федеративной Республики Германии и Германской Демократической Республики.

В этот период Германская империя продолжала еще существовать и под иностранным господством. Заявление от 5 июня недвусмысленно констатировало: «Взятие на себя такой власти… не является аннексией Германии».

Оно не являлось также разделом Германии. До конца 1947 года четыре державы, которые совместно управляли Германской империей, не намеревались ее делить. Более того, период четырехстороннего управления еще неразделенной Германии следует рассматривать конечной фазой истории германского государства. Можно сказать, что империя четырех держав была четвертой империей, если считать, что империя Бисмарка была первой, Веймарская республика — второй и гитлеровская империя — третьей.

Всеми силами немцы постарались вытеснить из памяти этот необычный период своей истории. Это было неприятное время для немца: бедствие, повсеместный голод, неуверенность и огромное внутригерманское перемещение народа. И все же именно это безрадостное время еще раз предоставило немцам неожиданный шанс спасти свое национальное единство в условиях развала третьей империи.

Немцы не любят вспоминать эти годы. Это объясняется, видимо, тем, что они даже не поняли упомянутого шанса, но не хотят в этом признаться. Несмотря на голод и борьбу за существование, другие народы, у которых национальное чувство развито более сильно, извлекли бы большую пользу из того факта, что по меньшей мере в течение двух лет четыре державы-победительницы серьезно стремились перестроить и сохранить национальное единство Германии, которая несла на себе тяжелое бремя ответственности и границы которой, правда, были сужены. Если бы немцы проявили подлинное чувство национальной общности и поддержали это стремление, видимо, дело увенчалось бы успехом.

Решение четырех держав управлять Германией как неразделенной национальной единицей было принято уже после победы летом 1945 года и было совсем не простым делом. В ходе войны в центре переговоров союзников находились планы расчленения Германии, а на конференции в Ялте уже было достигнуто единство по вопросу о разделе Германии, однако лишь «в принципе». У союзников были путаные и противоречивые представления о том, как следует разделить Германию, какие создать новые германские государства и как должны строиться отношения между ними и государствами-победителями.

План Рузвельта предусматривал создание пяти беспомощных мелких германских государств: максимально уменьшенной Пруссии, несколько расширенных Ганновера и Гессена, а также Саксонии (с Тюрингией) и южногерманского государства в составе Баварии, Вюртемберга и Бадена. Саарская и Рурская области, а также район Киль-ского канала должны были быть интернационализированы и находиться под управлением Объединенных Наций.

Черчилль был против возвращения к системе мелких государств. Он выступал за великодушный раздел пополам, но не такой, как он произошел позже по вертикальной границе, а по горизонтальной: на севере — Большая Пруссия со столицей в Берлине (примерно в границах бисмарковского Северогерманского союза), которая была бы обрезана на востоке и западе в пользу Польши и Франции и имела бы статус побежденного противника; на юге — конфедерация дунайских государств со столицей в Вене, в которую входили бы Баден, Вюртемберг, Бавария, Австрия, может быть, Венгрия и даже Румыния, в отношении которой он был настроен лучше. В такой конфедерации государств он видел будущего английского союзника и материковый коридор, который явился бы продолжением англо-французской Антанты в Европе.