И. Петровский (ред.) - Почему Гитлер проиграл войну? Немецкий взгляд

Затем, в начале 1943 года, новая линия возобладала и в «главной» пропаганде. Геббельс теперь выпустил предписание «Об обращении с европейскими народами», в котором запретил пропагандистам «прямо или косвенно унижать представителей восточных народов и оскорблять их чувство собственного достоинства»: «Нельзя квалифицировать этих людей — представителей восточных народов, которые надеются на свое освобождение с нашей помощью, как бестий, варваров и т. п., и после этого ожидать, что они будут заинтересованы в победе Германии» [79]. Как отметил генерал-губернатор Польши Ганс Франк, это была «прямо-таки декларация радикального поворота», ведь она показала, что с «нынешней системой истребления, эксплуатации и дискриминации должно быть покончено» [80].

Задача данного исследования состояла в том, чтобы выяснить, в каком объеме, каких формах и с какой интенсивностью нацистская пропаганда распространяла расистские идеи во время германо-советской войны. При этом следовало провести различие между «главной» пропагандой, которая велась Гитлером, Геббельсом, Розенбергом, Гиммлером и другими видными представителями верхушки нацистского режима, и той пропагандой, которая специально предназначалась для потребностей вооруженных сил в России, т. е. для вермахта и СС.

По воле политического и военного руководства Германии эта война изначально рассматривалась не как военный конфликт традиционного образца, ведущийся по правилам международного военного права и согласно традициям «рыцарской борьбы», а как расово-идеологическая война на уничтожение, в которой эта принятая система правил теряла силу. С учетом этого понимания следовало изучить вопрос, какие пути использовались режимом, чтобы внушить германским военнослужащим, что на Востоке, помимо обычных военных действий, они должны вести расистски мотивированную войну на уничтожение евреев и славян.

Процитированное в начале статьи высказывание эсэсовца фон дем Бах-Целевского о том, что расистский тезис о неполноценности евреев и славян проповедовался годами и десятилетиями, получил широкое подтверждение. Подобные «проповеди» осуществлялись в форме внутреннего идеологического обучения и «армейско-духовной опеки», а также в форме многих публичных выступлений видных представителей верхушки режима. Кто хотел, мог слушать, — а кто не хотел, слышал все равно.

Солдаты вермахта и эсэсовцы взращивались в таком идеологическом климате, в котором антисемитизм занимал свое прочное место. Разумеется, существовали различия, каким образом это индоктринирование проводилось в СС и в вермахте, но дело обстояло далеко не так, как изображается во многих послевоенных писаниях, что расистская обработка ограничивалась только СС.

Антиславизм преподносился немецким военнослужащим в таком виде, что существовавшее у них и до этого в неясной форме чувство превосходства по отношению к славянам получало расистское истолкование и смысловое обострение, причем внушалось перспективное представление, что германские арийцы имеют право вести себя по отношению к неполноценным славянам как «господа». В особых условиях войны эти сложившиеся за долгий срок установки вместе с другими механизмами могли действовать в желательном для режима направлении.

Расистская обработка солдат вермахта на Востоке отнюдь не в первую очередь исходила от отдела пропаганды главного командования вермахта, известного под жаргонным сокращением «В. пр.». Решающим средством распространения расистских элементов нацистской идеологии служили письменные приказы военачальников различного уровня. В военных приказах, особенно за 1941 год (с весны 1942 года произошли определенные изменения), использовалась нацистская пропаганда. Таким образом, решающим средством пропаганды для вермахта был приказ.

Исторические исследования последних десятилетий внесли некоторую ясность в долгое время считавшийся запретным вопрос — в каких масштабах вермахт, под которым понимаются главным образом высшие военные власти, а также часть воинских соединений на Восточном фронте были вовлечены в расовую политику уничтожения.

В настоящее время не осталось сомнений, что имело место «карательное использование вермахта» [81], под которым имеется в виду в первую очередь тесное сотрудничество с «отрядами идеологической войны» [82], т. е. зондеркомандами СС. Что касается масштабов эмпирической исследовательской работы, то все еще сохраняет силу замечание Конрада Квита от 1980 г., «что весь комплекс связей между армией и преследованием евреев пока в значительной мере остается нераскрытым» [83].