Сергей Караганов - США — диктатор НАТО

Это привело к резкому росту напряженности в американо-западноевропейских отношениях и потребовало от Вашингтона длительного политико-дипломатического маневрирования и экономического нажима прежде, чем новая стратегия США смогла быть «продана» Западной Европе в качестве новой общей стратегии блока.

Западноевропейские партнеры США справедливо расценили стратегию «гибкого реагирования» как нацеленную на то, по словам известного французского политолога Арона, чтобы «избежать переноса военных действий на американскую территорию». По сути дела с этого времени возникло коренное стратегическое противоречие между США и их западноевропейскими союзниками. США стремятся отъединить свою судьбу от судеб Западной Европы в случае войны, ограничив войну европейским театром. Западноевропейские же правящие круги стремятся привязать США к своей собственной судьбе, добиваясь автоматического участия США в любом конфликте (в том числе и ядерном), который может быть спровоцирован каким-либо членом НАТО. Ориентируясь на то, чтобы остаться в той или иной степени в стороне от войны, ограниченной европейским театром, США тем не менее хотят сохранить свои позиции гегемона НАТО, а западноевропейские правящие классы, хотя и понимают все коварство Вашингтона, боятся сказать «нет» американскому военному присутствию в Европе и отделаться от американской «протекции».

На протяжении последней четверти века этот конфликт то разгорается в НАТО в виде обостряющихся разногласий между США и Западной Европой по вопросам стратегии блока, то несколько притухает, будучи заглушенным непрочными американо-западноевропейскими компромиссами по этим вопросам, ведущими затем к новым обострениям.

Первым резким обострением, последовавшим за принятием США стратегии «гибкого реагирования», был выход Франции из военной организации НАТО в 1966 году.

Руководители Франции объяснили это решение желанием «деамериканизировать» стратегию Франции и пониманием того, что лидеры США в условиях нового соотношения сил не станут рисковать Вашингтоном ради Парижа. А раз это так, то американским войскам нечего делать на территории Франции. В связи с этим войска и штабы США и штабы НАТО были выведены с территории Франции.

Однако руководители других западноевропейских держав не были настроены столь решительно, как президент де Голль, и в 1967 году (через шесть лет после решения Вашингтона) блок принял стратегию «гибкого реагирования» в качестве официальной стратегии НАТО.

Основные элементы «гибкого реагирования», предназначенного для «коллективного» употребления, были сформулированы в документе Военного комитета НАТО МС 14/3 «Общая стратегическая концепция обороны района НАТО». Практическое осуществление этой доктрины возложили на так называемую «триаду НАТО», которую составляют обычные силы, тактические ядерные силы, стратегические ядерные средства США. С самого начала США, руководствуясь своекорыстными соображениями, сконцентрировали основное внимание на первом из элементов натовской «триады». Они добивались создания обычных сил блока, которые могли бы обеспечить ему успех даже в крупном и продолжительном неядерном столкновении с социалистическими государствами.

Установки «гибкого реагирования» были, таким образом, сформулированы с учетом стратегической ситуации, главная черта которой — досягаемость территории США для ответного удара советскими межконтинентальными баллистическими ракетами. Как констатировал западногерманский журнал «Штерн», «перенос центра тяжести доктрины НАТО… на «гибкое реагирование» по своей сути являлся стратегическим отражением политического мышления: это означало, что американцы не проявляли готовности рисковать разрушением своих собственных городов и своей цивилизации». Отныне возможная «цена» за различного рода авантюристические действия США и в целом НАТО на европейском направлении должна была практически полностью оплачиваться Западной Европой.

Хотя западноевропейские страны в конце концов согласились одобрить концепцию «гибкого реагирования» — с серьезными оговорками и с такой интерпретацией, согласно которой приоритет по-прежнему отдавался стратегическим ядерным силам США, — они сделали это не только без энтузиазма, но и с очевидным предубеждением в отношении новой доктрины, ставшей для них, по словам американского политолога У. Хана, источником непосредственной угрозы. Причем даже в то время, когда «гибкое реагирование» еще не было принято участниками НАТО, в Западной Европе, если судить, например, по высказываниям Шмидта — в будущем канцлера ФРГ, — хорошо понимали, что ликвидация автоматизма американских стратегических «гарантий» равнозначна курсу на «ограниченную войну» в пределах европейского континента. С аналогичными оценками выступали многие другие политические деятели и исследователи в странах Североатлантического блока.